The Kingmaker

— Что? — он сжал кулаки, находясь на грани полного потеря контроля. Ни одна женщина так никогда не задевала его за живое, как эта. Она была самой неблагодарной, таинственной женщиной, которую он когда-либо знал.

Она наклонилась вперед и в ее глазах блеснул вызов.

— Почему ты не позволил ему так со мной разговаривать? Он же не сказал неправду. На самом деле, он своего рода намекал, что моя цена баснословна, как ад. Это был настоящий комплимент. Так почему же ты не мог устоять против этого?

Она опустила голову и поджала свои пухлые губы. Его сердце сразу же екнуло, и прежде чем он успел подумать, уже тянулся к ней прижимая ее к своей груди.

— Потому что я все время представляю, как он дотрагивается до тебя, и я не могу смириться с этой мыслью, — прорычал он, жестко опуская на нее свои губы.

Ее вкус напоминал шампанское и сливки. Насыщенный, богатый, декадентский. Его легкие сжались, словно он только что пробежал марафон, она растаяла в его руки, он грабил ее рот, словно вопрос касался его жизни. Его язык прошелся по ее зубам, губам, языку. Она прикусила его нижнюю губу, он зарычал, предупреждая. Он почувствовал ее улыбку, и потерся о нее, переложив ее руку на его стояк. Необходимость погрузиться в ее мягкую, горячую плоть затуманили все мысли и стерла события произошедшего вечера.

— Господи, — прошептал он, перейдя к ее шелковистой шее, покусывая и облизывая ее элегантный изгиб.

Она вцепилась в лацканы его пиджака и застонала, прижимаясь спиной к входной двери, он превратился в подростка, который пытался трахнуть королеву бала. Он услышал, как ее сумочка упала на тротуар и у него промелькнула мысль, что им понадобиться ее сумочка. В ней находились ключи от ее дома, и он очень хотел попасть внутрь, чтобы он мог продолжить начатое.

— Ключи, — пробормотал он, накрывая ладонью ее полную грудь.

— Ах, — выдохнула она, изгибаясь напротив него.

Он проложил дорожку до ее V-образного выреза платья, облизывая край ткани с выпирающей грудью. Скользя рукой по ее бедрам и сжимая их, он скрепя сердцем отстранился от ее сочных губ. Он нагнулся и поднял ее сумочку именно в том момент, когда его телефон завибрировал в кармане. Он отодвинулся, она смотрела на него широко раскрытыми глазами, вцепившись в декольте своего платья. Их глаза встретились, и он почувствовал, что она отдаляется от него. Нет, нет, нет.

Он провел пальцем по ее подбородку и наклонился, шепча ей на ухо. Чертов телефон продолжал жужжать в кармане, но он намеревался игнорировать его… до завтрашнего утра.

— Мне жаль, что я облажался. Разреши мне все исправить. Почему бы тебе не пригласить к себе своего бойфренда? — прошептал он ей на ухо, она вздрогнула всем телом.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — спросил он, упираясь лбом ей в плечо, его член болел, испытывая просто адскую нужду.

Она напряглась и подарила ему нежную улыбку, из вежливости он отошел на шаг назад.

— Я проститутка, Дерек. И теперь я знаю, что с тобой не все в порядке.

Дерек почесал затылок в поисках ответа, даже если он знал ответ, он не хотел его озвучивать.

— Я занимаюсь сексом с мужчинами за деньги. Иногда с такими, как Фостер, — настаивала она.

Он сжал губы, и его живот тоже сжался от представленной картины.

— Я ненавижу это, — ответил он и разгоряченное тело стало быстро остывать, и он почувствовал холод.

Она совершила маленький поклон головы, губы были поджаты, глаза потемнели и стали непостижимыми.

— Спасибо, что подвез, — ответила она, убрала от него руку и выудила ключ из сумочки. Прежде чем он успел сформулировать ответ, она закрыла перед ним входную дверь, оставив в одиночестве на улице в прохладном ночном воздухе.

— Алло? — хриплый голос Лондон ответил на звонок два дня спустя, и Дерек почувствовал, как его штаны опять напряглись. Черт. Что эта женщина с ним сделает?

— Я уже прощен? — спросил он, устраиваясь поудобнее в кресле и, улыбаясь самому себе от воспоминаний каково это целовать ее потрясающие губы.

— Поскольку мы не встречаемся, не думаю, что это имеет значение, не так ли?

Он вздохнул. Она не собиралась сдаваться ни на дюйм.

— Я бы все-таки предпочел, чтобы ты не злилась на меня каждый раз, когда мы куда-то выходим вместе.

— Прекрасно, — он почувствовал улыбку в ее голосе, и стал подозревать, что она хотела бы контролировать его. — Ты прощен. Но мы соблюдаем определенные границы. Это же все-таки игра. Никто же не смотрит за тобой, когда ты высаживаешь меня у моей двери. Они не знают, поцеловал ты меня или нет.

— Ты хочешь сказать, что больше никаких поцелуев?

— И не бить никого и не спасать меня, — ответила она.

— Господи, по версии журнала «Жизнь альфы», черт побери бои являются основой современного американца. Ты забрала мою основную профессию. И какого черта я теперь должен делать?

Смех Лондон был похож на горячие ириски, скользящие по коже. Темный, богатый и грешный. Он поднял глаза к потолку, пытаясь не акцентировать внимание, как ее смех прошелся через его уши к груди, а затем приземлился прямо в паху.