The Kills

Я прильнула к его боку, рассматривая пляшущие блики на окнах, теплое марево, плывущее по воздуху, оранжеватые облака на горизонте и обласканные солнцем величественные старинные дома, простирающиеся перед нами.

Наше путешествие только начиналось. Путешествие не только по миру Путешествие вдвоем по не всегда простой жизни. Сейчас, я была уверена как никогда — мы справимся, потому что мы вместе. И по другому не может быть.

2 года спустя

— Я дома! — от аппетитного запаха, доносящегося с кухни, у меня с порога разыгрался аппетит.

— Папа! — Амели в розовом, безумно девчачьем платье примчалась меня встречать. Наперекор своей матери наша дочь любила все яркое, нежно-девичье и блестящее. — Я наисовала насю семью! — восторженно прыгала она вокруг, протягивая мне лист.

Я присел и взял у ребенка рисунок.

— Это нась дом, — объясняла дочь, тыкая пальчиком. — Это я. Это мама. Это ты, а это Фетякся и Басилик, — указала Амели на смешно нарисованных оранжевую собаку и коричневую кошку.

— Очень красиво, — похвалил я. — Давай повесим его на холодильник.

— Давай! — задорно отозвалась дочь, крепко обнимая меня за шею. — Папа, — зашептала она заговорщически, — а кто такой злоебусий?

Я аж крякнул от неожиданности.

«Ну, Уилсон! Ну зараза!»

— Это ты где такое услышала, солнышко?

— Мама сказаа на миксил, — сделала круглые как блюдца глаза Амели.

— Гм, — я натянул самую невозмутимую улыбку. — Это секретное мамино слово. Его больше никому нельзя использовать, — импровизировал я.

— Посему? — недоумевал ребенок.

— Потому что оно волшебное, и мама его использует, только когда печет десерты, — понес я полную околесицу, лишь бы убедить дочь не повторять. — И если его узнает кто-то другой, получится не так вкусно.

— Ладно, — Амели приложила пальчик к губам. — Это будет наш секлет.

— Точно. Секрет.

Я поднялся, взял дочь за руку и пошел на кухню.

Кейт, перепачканная мукой, воодушевленно декорировала торт, испеченный к дню рождения Амели, и что-то напевала себе под нос.

— О, Люцифер, — она чмокнула меня в губы.

— Привет, — нежно обнял я жену.

— Я как раз заканчиваю.

— Как себя чувствуешь? — я положил руку на уже наметившийся животик. — Как Самаэль младший?

— Я отлично. Похоже наш сын будет футболистом, — всплеснула руками Кейт. — Такой маленький, но такой сильный.

Я позволил себе замереть на мгновение, вдыхая запах выпечки и пряных специй на волосах жены. Запах уюта, счастья. Запах нашего дома.

Питера осудили спустя несколько лет судебных слушаний и несчетное количество томов уголовного дела. По совокупности приговоров он получил пожизненное, понеся ответственность за все злодеяния: убийство Эмили и Джуди Беккер, покушение на меня, смерть дежурного в полицейском участке и, конечно же, за смерть всех девушек, подтверждением чего стали найденные трофеи. Они слишком много для него значили, что избавиться от них у душегуба не поднялась рука.

Лана и Джино решились на переезд в Чикаго. Сыграли шумную, красивую свадьбу, купили дом, совсем недалеко от нас, став нашими частыми гостями и верными друзьями.

— Амели вся в предвкушении поездки в Диснейленд, — тихонько проговорила Кейт, поглядывая на дочь.

Я повесил рисунок рядом с остальными на холодильник. Амели занялась созданием нового, весело дергая ногой под столом.

— А я в предвкушении нашей романтической поездки на море, — я вернулся к Кейт, теперь обняв ее со спины и поцеловал в ушко. — Скоро нам будет совсем не до отдыха, — погладил живот, почувствовав сильные пинки маленьких ножек. — И правда футболист, — усмехнулся я.

Кейт закончила с декором, отложила кондитерский шприц и повернулась ко мне лицом. Она выглядела взволнованно и сосредоточенно.

— Что случилось?

— Люцифер, — понизила она голос. — Есть одно незаконченное дело, которое не дает мне покоя.

— Не совсем понимаю, — мотнул я головой.

Жена начала теребить ворот моей рубашки. Кейт всегда делает так, когда ее волнует предстоящая беседа.

— Я знаю, что ты будешь против. Затея в целом вряд ли тебя порадует, — тараторила Кейт. — Но это нужно мне. Для успокоения, — ее взгляд стал серьезным. — Я поняла, что готова сделать это именно сейчас. И должна сделать именно сейчас.

Маньяк. Больница тюремного типа

Я смотрел в пыльное заляпанное окно, скованное массивной решеткой. Мутный пейзаж города, далекий, недоступный, с кипящей в нем жизнью, куда не дотянуться рукой, не потрогать, не прикоснуться. Я больше не смогу внести свою лепту, не смогу утолить голод. Навечно запертый в своем теле.

— Джефферсон, к тебе посетитель, — окликнул меня охранник. Лысый, сплошь гора мышц, с грубым, будто высеченным рублеными движениями лицом.

Я удостоил его мимолетного взгляда, развернул коляску и покатил к выходу. Довольно быстро я наловчился общаться с новой частью своего тела, если инвалидную коляску можно таковой назвать. Теперь она служила мне ногами, которых я лишился. Травма лишила меня силы, ловкости, возможности проникнуть куда угодно, возможности делать что угодно. Взять желаемое, осуществить мечту.