The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Возникает большая суматоха. Я не могу толком разглядеть, что происходит, потому что свет сцены мешает, но я вижу, что людей толкают повсюду, как будто стадо быков проходит через толпу.

Это Ангелы Ада, и они решили, что в знак уважения будут охранять дверь нашей гримерки.

Альтамонт!

Около восьми из них просто стоят там со сложенными руками, загораживая дверь в крошечную гримерку. Таким образом модели, интеллектуалы и поэты не могут проникнуть внутрь и украсть гниющий сыр.

 

-

Эта же группа выступала на джазовом фестивале в Монтрё. Я не думал, что мы были хороши в тот вечер, но глава фестиваля, Клод Нобс, был восхищен нами и пригласил на обед. Я не хотел идти, но Рене, тур-менеджер, сказал, что это большая честь и мы должны пойти.

"Вы, кошки". Клод Нобс продолжал говорить "вы, кошки".

Где-то в это время Бруно Денгер организовал пару наших туров. Бруно был родом из Базеля и, обращаясь к нам, говорил: "Вы, коты". От этого "вы, коты", сказанного со швейцарским акцентом, у меня мурашки по коже бегали. Еще больше я обалдел, когда на полпути второго тура он объявил, что пара концертов отменяется, и из-за этого мы получаем только две трети от того, что мне изначально обещали. Это происходит следующим образом: Промоутер предлагает мне тур за X долларов в неделю. Затем я обзваниваю музыкантов и предлагаю им X-ю сумму в неделю, исходя из этой цифры. Если в середине тура цифра меняется, я не могу заплатить музыкантам меньше, чем обещал, поэтому в итоге я месяц работаю в дороге и фактически теряю деньги, чтобы заплатить группе. Такая фигня происходила снова и снова, так что на ранних этапах существования группы я терял деньги, иногда очень много, в каждом следующем туре. "Вы, коты".

Клод Нобс приносит сыр и шикарные бутылки вина. Мы готовы выпить все, особенно если это бесплатно. Рассказываем историю за историей.

Тони переходит в режим "Правда?". Тони обладает способностью отключаться во время скучного разговора и говорить "Правда?" в подходящей паузе. Он звучит слегка удивленным и заинтересованным, хотя на самом деле его мозг находится где-то в пяти милях отсюда.

Уже поздно, и Рене нервничает из-за того, что мы не успеваем на поезд. Нам придется ехать до самой Вены, это ночная поездка. Клод уверяет его, что все в порядке, он отправит нас со своими водителями. Мы добираемся до вокзала и в бешеном темпе бежим с сумками. У группы всегда тонны багажа из-за оборудования.

Эван, которого разбомбило от выпитого за обедом вина, стоит в поезде, а мы подбрасываем к нему все сумки. Мы забрасываем последний пакет в поезд, и он начинает отрываться. Рене бежит вдоль борта поезда, стучит по нему и кричит: "Подождите! Подождите! Эй, подождите!".

Эван улыбается нам из окна, когда поезд отъезжает. Тони смеется.

Я спрашиваю: "Что теперь будет?"

Рене кричит: "Деньги! Все деньги в моей сумке!" На нем эти облегающие шорты, которые мог бы носить только француз.

Рене судорожно пытается выяснить маршрут поезда, который доставит нас в Вену. Через пару часов появляется поезд до Женевы, мы можем сесть на него. Другого поезда в Вену не будет до следующего утра, но мы можем снять дешевые номера в Женеве, переночевать там, а утром отправиться в долгий путь в Вену.

Тем временем я немного беспокоюсь за Эва, который напился до беспамятства с тридцатью сумками. Думаю, Эван даже не знает, что в Женеве ему придется пересесть на другой поезд.

Мы добираемся до Женевы. Никаких следов Эвана и никаких номеров в отеле. В городе проходит спортивный съезд, и свободных номеров нет.

Что теперь? У нас нет денег, мы голодны, а у Рене мерзнут ноги. Кроме того, это всего лишь второй день первого тура, в котором эти ребята участвуют вместе со мной, и все они выглядят немного нервными. Я также узнаю, что на самом деле это не тур Мейссонье. Он продал его другому промоутеру, о котором я никогда не слышал, в Швейцарии.

Сейчас уже около полуночи. Мы замерзли, устали и проголодались. Мы просто стоим на улице с нашими инструментами. Около двух часов ночи я думаю, что лучше быть в тюрьме, чем просто стоять здесь на улице. Поэтому мы достаем свои инструменты и начинаем играть. Тони играет на акустическом басу, Зуммо - на тромбоне, а я - на сопрано. Дуги разбивает металлические перила своими барабанными палочками. Мы играем новоорлеанский блюз.

Нас не арестовывают, но из каждого переулка, со всех сторон появляются пьяные бомжи. Все они танцуют, размахивая руками и ногами. Как будто они ждали этого момента.

Теперь мы окружены нашими новыми друзьями. Мы ничего не понимаем из того, что они говорят. Рене может говорить на их языке, но не хочет с ними разговаривать, потому что они бездельники.

Наступает утро, и Рене хочет сесть на поезд. Я настаиваю, чтобы мы полетели. "Мы не спали, не ели. Даже если мы полетим на самолете, нам будет плохо. Если мы поедем на поезде, это безнадежно".

Он должен согласовать это с новым промоутером, но не может с ним связаться. Я заставляю Рене купить билеты на самолет по его кредитной карте, и мы летим.