The Heroin Diaries. A Year in the Life of a Shattered Rockstar.

Забавно, что я даже не видел дом прежде, чем купил его. Николь выбрала его для меня, когда мы встречались, сделали его нашей героиновой берлогой, и не покидали в течение многих месяцев. Теперь Николь в прошлом, и у меня есть Вэнити. Я из наркомана превратился в законченного кокаинщика…, это прогресс?

Но я люблю бродить по дому из комнаты в комнату. Мне нравится, что здесь так мрачно: дом, у которого есть тайны. Я совсем не хочу уезжать отсюда, но мне надо… на следующей неделе начинаются репетиции.

НИККИ: Дом был на Вэлли Виста Бульваре в Вэн Найс, Лос–Анджелес. Моя прежняя подруга Николь выбрала его для меня. Я был в турне Theatre of Pain с Motley, и она осмотрела недвижимость в Лос–Aнджелесе, сняла на видео и привезла, чтобы показать мне. Меня потребовалась приблизительно минута, чтобы сказать да. Что в этом особенного? У меня было так много денег тогда, что я мог купить что угодно.

Я нанял дизайнера — декоратора, которая пришла на встречу со своими тканями и образцами, и нашла меня обдолбанным. Она переступила через шприцы, и пустые пакетики из–под кокса, и спящих голых девочек на моих персидских ковриках за 25000 $, прожженных окурками сигарет, и даже не моргнула. Надо отдать ей должное – она была настоящим профессионалом.

Мой дом был полон красной бархатной драпировки, готической мебели, старинных вещей. Это был дом, в котором можно потерять себя – и сойти с ума.

10 января, 1987.

Вэн Найс, 21:40

Сегодня я заставил себя взять гитару в руки, зная, что я должен написать несколько песен для следующего альбома. Мне удалось натянуть струны, но написать песню не получилось…, это пугает меня, потому что музыка — все, ради чего я живу. У Томми и Винса и даже Мика есть свои семьи, чтобы пойти домой в конце дня. Музыка всегда была моей семьей, и теперь я заброшенный … каждый уголок моего ума заполнен паутинами и страхом …

11 января, 1987.

Вэн Найс, 23:00.

Мы с Питом провели день в пустых разговорах. Пит говорил, будто у него есть пакетик наркоты, но он никогда на самом деле не достанет этого дерьма. Он все еще должен мне залог в размере 9000 $, который я отправил за него после того, как он был арестован условно за следы от наркотиков на его руке. Он говорит, что когда–нибудь вернет… как бы там ни было.

Я понял кое–что о Пите. Его волосы всегда выглядят так круто, со всеми этими волшебными фишками, вплетенными в них, но я никогда не видел его без шляпы, или без полотенца по голове, когда он выходит из душа. Это – слишком здорово …, неужели его собственные волосы? Я думаю, что это — гребаный парик!

НИККИ: Пит так и не вернул мне мои деньги. После того, как он исчез, я слышал много историй о его приключениях от людей за эти годы. Последнее, что я слышал — его посадили в тюрьму после попытки ограбить банк на велосипеде. Я понятия не имею, верно ли это, но это в стиле Пита.

12 января, 1987.

Вэн Найс, 16:00.

Я записался на курс лечения метадоном, и думаю, это то, что нужно. Дэйв (Davey) сказал мне, что он благодаря этому избавился от наркотической зависимости, так что с надеждой каждое утро в девять, я уже был там, рок–звезда – наркоман, стоящий в очереди в моей лыжной шапочке и темных очках со всеми остальными для получения своей ежедневной дозы.

НИККИ: Большинство программ метадона длится тридцать дней и предназначено, чтобы отвести наркоманов от героина, держа отдельно их от грязных игл, ВИЧ, дилеров и остальных принадлежностей наркотического мира. Я обычно получал свою дозу метадона, затем звонил Джейсону по поводу наркотика. Это сработало? Я был настолько обдолбан, что думаю, я просто добавил метадон к своему уже внушительному списку наркотических пристрастий.

«Дэйв» («Davey») – чье настоящее имя не могу раскрыть – одна из самых больших рок–звезд в мире. Я не могу сказать тебе его имя …, но я действительно вырос на его музыке …

13 января, 1987.

Вэн Найс, 21.00.

Сегодня я позвонил своей сестре. Я понятия не имею почему. У нас нет ничего, чтобы сказать друг другу …

СЭСИ КОМЕР (CECI COMER): Мой брат, Никки, на семь лет старше меня, и он остался в моем сердце как моя вера (like my faith) - странно, но это на самом деле так, хоть он не всегда заслуживал этого. Я никогда не понимала этого, но чувство никогда не оставляло меня. Но были времена, когда я презирала его.

Когда мы были детьми, мы играли вместе в Эль–Пасо (El Paso). Мы возились в грязи (он порезал свою голую ногу), ловили рогатых жаб и змей, и зажигали римские свечи, оставшиеся от 4 июля, в бетономешалке. Однажды дедушка вытащил огромный шип кактуса из его коленки; другой раз Никки сам вырезал шип кактуса из своей коленки; все это было эксцентрично и сопровождалось обильными кровопотерями. Однажды в него попала молния через открытую дверь.

Никки стал моим героем, когда спас меня от большой гремучей змеи – я думала, что могу погладить ее, но он подбежал и подхватил меня, прежде чем она меня укусила. Он имел обыкновение держать змей как домашних животных. Однажды одна из них съела мою черепаху – я хотела убить ту змею! Никки все еще должен мне за это.