The fall (ЛП)

Не в силах смотреть на него, я рассказываю ему все. Чувство вины так давит на язык, что рот наполняется им. Каждое слово, которое я говорю, пронизано им, тонет в нем.

— Я хотела сказать тебе, — говорю я потом, моя рука лежит на его руке. — Я просто не хотела, чтобы ты волновался. Я думала, все будет хорошо.

Отойдя от меня, он вытаскивает свою руку из-под моей.

Он прижимает ладонь правой руки к глазу, стиснув зубы. Мгновенно, каждая ложь и каждая глупость, которую я сделала, кажется, заполняют мои кости, давят на меня.

Когда Джастин убирает руку от лица, выражение его лица становится нарочито пустым. Колеса крутятся в его голове, и все, о чем он думает, тщательно скрыто от меня. Я видела это раньше, но никогда так. Это осязаемо; настоящее живое существо свернулось в его мышцах, единственный намек на его присутствие-нежная дрожь, сотрясающая руки, и тиканье челюстных мышц.

Даже с другого конца комнаты, где он расхаживает взад и вперед по линолеуму, видно напряжение в его руках, мышцы под кожей напрягаются.

Кровь стучит, как отбойный молоток. Адреналин ушел, мое тело пустеет, каждый мускул обмяк и дрожит.

Джастин делает несколько глубоких вдохов. Его челюсть двигается, когда мышцы с обеих сторон напрягаются.

— Джастин—

Когда его кулак касается стены на кухне, я подпрыгиваю.

Второй удар вызывает трещину в гипсокартоне, и он останавливается, только когда на стене появляются пятна крови. — Черт, — шепчет он, пожимая ему руку.

— Джастин, — снова говорю я хриплым голосом. — Остановись.

Его плечи опускаются, и, наконец, после того, что кажется вечностью тишины, он поворачивается ко мне, выражение его лица смягчается.

Не говоря ни слова, он идет к холодильнику и достает пакет замороженного горошка. Он молча заворачивает их в кухонное полотенце и встает передо мной, слегка наклонив голову и прижимая компресс к моей щеке. Я вздрагиваю от прикосновения мешка со льдом, и его рука ложится на другую щеку, мягко обхватывая голову. Его лицо напряжено, он притягивает меня ближе и обнимает. Вес его тела заставляет меня чувствовать, что я наконец-то могу дышать.

— Прости, — тихо говорю я.

Джастин не отвечает.

— Мне очень жаль.

Вздохнув, Джастин говорит: — Я знаю.

Я кладу голову ему на грудь.

— Это еще не конец, — шепчет он, крепче обнимая меня. — Мы поговорим об этом, и ты мне все расскажешь.

Я киваю.

Его рука медленно скользит по моей спине длинными, успокаивающими движениями. — Я чертовски зол сейчас. Я снова киваю. Я не знаю, как долго мы стоим там, но через некоторое время Джастин наклоняется и берет меня за руку.

— Пошли.

Молча, Джастин ведет меня в ванную, где, очень медленно, он снимает с меня слои одежды, бросая их к нашим ногам. Мышцы шеи и плеч болят, а пульсация крови за опухшим глазом так болезненна, что хочется плакать.

Когда я в одном нижнем белье, Джастин нежно обхватывает мои щеки, поднимая мой взгляд к себе.

И целует. Целомудренно. Нежно.

Слезы катятся по моим щекам, молча, смешиваясь с его вкусом. Я стараюсь не чувствовать руки Алека на себе, когда закрываю глаза, но все равно, кожа покалывает от страха.

Как будто почувствовав это, Джастин отстраняется, большими пальцами смахивая слезы с моего подбородка.

— Садись, — говорит он.

Мои мышцы болят так сильно, что все, что я могу сделать, это стоять и позволить горячей воде течь по моему телу. К счастью, через несколько минут Джастин отодвигает занавеску, выключает кран и осторожно помогает мне выйти.

Все еще дрожу, Джастин ведет меня в спальню.

Потянувшись, он стягивает рубашку, прежде чем протянуть ее мне, чтобы я просунула руки. Он отворачивается, когда я роняю полотенце, позволяя мне на мгновение надеть его рубашку. Она доходит до середины бедра, всё ещё теплая от его кожи.

— Давай, — требует он, указывая на кровать.

Шатаясь на коленях, я откидываю простыни и проскальзываю внутрь.

Чернильная рябь пробегает по коже, когда Джастин снимает носки на краю кровати, его джинсы низко сидят, обнажая тонкие бедра, которые даже сейчас умоляют меня прикоснуться к ним. Он скользит в постель рядом со мной, и, как будто мы притянуты друг к другу, как магниты, его кожа находит мою под простынями.

Я закрываю глаза, наслаждаясь ощущением близости, ощущением безопасности в его объятиях.

— Поговори со мной, — шепчет он, когда мои глаза закрываются.

Я хмурюсь, моя голова уже заполнена картинками сна, тело поет, мои мышцы расслабляются. — Я так устала.

Его пальцы скользят по моей скуле. — Понимаю. Ну пожалуйста.

Вздохнув, я тянусь к его пальцам, нежно целуя их, прежде чем сжать в кулак. — Что ты хочешь знать?

Мгновение он молчит. — Расскажи мне, когда родился Коди.

Хоть и я устала и так подавлена, что мне хочется плакать, я не могу не улыбнуться. — Коди родился в четверг вечером, на три недели раньше срока, — я зевнула, прикрыв разинутый рот рукой.

— И как всё прошло? — спрашивает Джастин.

— Отлично, — отвечаю я. — У меня начались схватки в два часа ночи. Почти до смерти напугала отца.

— Как звали твоего отца?

— Тони.

— Ох. Значит, ты напугала Тони. И что потом?