The Beginning of the End (СИ)

- Да, - сказал он, отведя глаза. Потом опять посмотрел на брата. - Это красивый и здоровый мальчик, Амон благословил меня…

Имхотеп усмехнулся.

- Как ты можешь знать - чьего благословения удостоился? - спросил молодой жрец Осириса. - Это твоя новая наложница? Кто она по крови?

До сих пор Имхотеп не спрашивал брата о наложницах, это считалось неприличным - так входить в дела чужого гарема. Пусть даже они были родственниками. И не родись сын Небет-Нун рыжим, Имхотеп и дальше бы не поинтересовался.

Синухет медлил с ответом, пожалуй, чересчур долго. Имхотеп все так же испытующе смотрел на старшего брата. Синухет знал, что в доме Перхора есть иноземные рабы - кажется, из кочевников-шасу; но ведь это совсем другое…

Наконец Имхотеп спросил:

- Ты сам не знаешь, кто эта женщина?

Синухет подумал, что подобный оборот не удивил бы брата. Но он сказал:

- Кажется, она из народа моря, северянка… Она мало говорила о себе. Я даровал ей новую жизнь.

Имхотеп взглянул на свою молодую жену. Потом вновь повернулся к брату.

- Я вижу, что ты полюбил эту женщину и она хороша для тебя, - сказал жрец Осириса с задумчивостью, которая была свойственна ему с детства, как и склонность к уединению. - Ты дал ей имя?

- Нет, - сказал Синухет с поспешностью, удивившей его самого. - Я хотел! Но она предпочитает свое варварское имя!

Имхотеп прищурился.

- Я вижу, брат, ты стремишься защитить ее от всех, считая и меня, - проговорил он. - Что ж, это дела твоего дома.

Он быстро встал и, не дав Синухету что-либо ответить, направился к жене. А Синухет ощутил, что покрылся испариной под своим цветным тонким нарядом. Сколько уже известно Имхотепу? Может ли Имхотеп притворяться, говоря со своим братом?..

Почему нет? Ведь Синухет умалчивает о многом, говоря с ним! И это все - женщина из чужой страны. Мудрые люди говорили, что такая женщина всегда таит многие опасности. Но теперь уже поздно что-нибудь изменить: теперь бросить ее - не Маат.

Все же он выяснит о ней побольше, пока это возможно. Синухет покинул убранную цветами трапезную, чтобы продышаться. Он вышел наружу.

Схватившись за косяк квадратной двери, Синухет долго смотрел в мягкую темноту.

Он со своей женой прогостит у брата еще несколько дней. Не попробовать ли расспросить о делах Амона жену Имхотепа, Тамин? Она женщина, а женщины обычно болтливы; однако жрице, наверное, приходится молчать о многом.

Синухет рано ушел спать, раздевшись и совершив туалет с помощью своего слуги Реннефера, который молча и безропотно дожидался хозяина.

Мути, как и дома, устроилась спать отдельно, на женской половине. И Синухет мог без помех размышлять. Загадочная женщина, которой он овладел, заставила его размышлять больше, чем это следовало благочестивому человеку.

Один Имхотеп, таинник и умник, мог понять его. Но с Имхотепом как раз и не следовало делиться.

Через два дня, когда другие гости уже разъехались, Синухет улучил возможность побеседовать наедине с женой брата. Госпожа Тамин сама работала в саду, поливая и окапывая цветы, которые привезла ей в подарок Мути. Жрица Амона сидела на коленях, подоткнув юбку, и увлеченно орудовала лопаткой; это зрелище понравилось Синухету.

Он осторожно приблизился, пока его черная тень не накрыла молодую женщину; она вздрогнула и чуть не выронила свое орудие, но потом быстро поднялась и распрямилась, обретая достоинство. Тамин отряхнула колени и одернула свой некрашеный калазирис.

- Ты хотел говорить со мной, господин Синухет? - спросила жрица ясным певучим голосом.

Она пристально смотрела на него из-под своего простого прямого парика, слегка щурясь от солнца. А Синухет подумал, не ошибся ли… Можно ли доверять этой женщине Амона…

- Я рад, что ты занимаешься этими цветами, - сказал он, улыбнувшись и кивнув на яркие маки, алевшие на клумбе.

Тамин рассмеялась, сбросив неприступность. Рукой, выпачканной в земле, она утерла вспотевший лоб, так что парик немного съехал.

- Может быть, они погибнут, наш отец Амон бывает безжалостен здесь… А это цветы из чужой страны. Но скажи своей госпоже, что мне приятен ее подарок.

Синухет поклонился.

- Я рад, что мой брат выбрал тебя своей госпожой, - сказал он учтиво и серьезно. - Он сам - таинник, и его влекут те женщины, чье сердце подобно ларцу с сокровищами.

Дочь жреца Амона несколько мгновений рассматривала свои черные от земли ногти. Когда она подняла глаза, Синухета поразило ее выражение.

- Если я угадала верно, тебе сейчас нужно одно из сокровищ моего сердца? Ты за этим подошел ко мне?

Молодая женщина смотрела на него с непроницаемой надменностью.

- Разглашение тайн Амона карается смертью! И для тех, кто услышит, тоже!..

Синухет растерялся.

- Я вовсе не об этом хотел просить тебя! Я хотел узнать… может быть, тебе известно, как умер Менна, четвертый пророк Амона? Его знала моя жена, и смерть этого жреца опечалила ее.

Тамин несколько мгновений продолжала смотреть на брата мужа как бдительный враг; а потом расслабилась и усмехнулась.

- Вот как! Твоя жена сожалеет о Менне?

- Ты в это не веришь? - спросил Синухет.

Он вновь почувствовал себя глупо; и корил себя за поспешность.