The Alternative

Хорошим примером могут служить женщины, работающие на чаевые в американской ресторанной индустрии. Работникам ресторанов в некоторых штатах, например в Кентукки и Техасе, гарантируется минимальная зарплата в размере всего 2,13 доллара в час; большую часть зарплаты составляют чаевые. Женщины, работающие в ресторанах в этих штатах, в два раза чаще подвергаются сексуальным домогательствам, чем женщины в штатах, где не действует "минимальная зарплата с чаевыми". Когда политика и закон обеспечивают более высокий уровень экономической безопасности, женщинам больше не приходится выбирать между терпением сексуальных домогательств со стороны клиентов и заработком достаточного количества денег. Гарантия занятости стала бы значительным расширением такой безопасности, предоставляя людям, находящимся на самых разных неблагополучных работах и в самых разных отношениях, больше свободы для улучшения своей жизни.

Трудно оценить в количественном выражении выгоду от того, что человек не подвергается сексуальным домогательствам на работе или спасается от жестоких отношений на сайте. Есть некоторые возможные показатели - стоимость потерянного заработка или медицинского лечения, если депрессия заставляет человека потерять работу или обратиться за помощью, - но они не могут отразить весь человеческий ущерб от страданий. Парадигма, основанная на правах человека, предпочтительнее, чем зачастую упрощенные предположения анализа затрат и выгод при оценке такой политики, как гарантия занятости.

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ХОРОШАЯ РАБОТА ПРАВОМ ЧЕЛОВЕКА?

Концепция занятости как фундаментального права не является ни новой, ни радикальной. Венский историк экономики Карл Поланьи в 1944 году завершил свою классическую книгу "Великая трансформация", предложив билль о правах, который включал бы "право человека на работу на приемлемых условиях, независимо от его политических или религиозных взглядов, цвета кожи и расы". В 1945 году Федеральный резервный совет Америки заявил, что "гарантия занятости" является "возможно, самой существенной частью концепции национального минимального стандарта". В 1948 году статья 23 Всеобщей декларации прав человека 1946 года установила "право на труд, на свободную занятость, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы". Соединенные Штаты, Канада, Франция, Мексика, Швеция, Эфиопия и десятки других стран уже выступают за ликвидацию безработицы. Если бы страны, подписавшие соглашение, серьезно относились к этому обязательству, они бы ввели ту или иную версию гарантии занятости. Популярность гарантированной занятости не ограничивается дипломатами середины двадцатого века и идеалистическими договорами. По результатам опроса 2019 года, 78 % американских избирателей поддержали федеральную гарантию занятости. Даже большинство консервативно настроенных избирателей высказались за.

Одним из факторов, осложняющих дискуссию о гарантиях занятости, является вводящий в заблуждение характер официального уровня безработицы. Если этот показатель низок, то возникает соблазн утверждать, что гарантии занятости не нужны - рабочих мест достаточно для всех желающих. Но использовать официальный уровень безработицы для понимания рынка труда - все равно что смотреть через щель для стрел средневекового укрепления: вы получаете узкий обзор через сооружение, построенное для оборонительных целей. Когда я посетил Граматнеусидль, официальный уровень безработицы составлял 8 % в Австрии и 5,5 % в Америке. Но в эту статистику заложено много странных исключений и допущений. Бюро статистики труда США (BLS) определяет шесть различных показателей безработицы, обозначаемых как U-1 - U-6. Поскольку только U-3 имеет "официальное" обозначение, большинство людей не знают о противоречиях, окружающих эту статистику. Те, кто не искал работу в течение последних четырех недель, которых иногда называют "удрученными работниками", учитываются не в U-3, а в U-4, что приводит к снижению официального показателя U-3.

По этой логике, если бы миллионы людей перестали искать работу во время Великой депрессии после нескольких лет поиска работы, они не были бы безработными, если бы не искали работу активно в течение последних четырех недель. То же самое можно сказать и о миллионах работников, которые ушли с нежелательной работы во время Великой отставки, вызванной пандемией. Аналогичным образом, неполная занятость, определяемая BLS как работники с частичной занятостью, которые хотели бы работать полный день, учитывается не в U-3, а в U-6, и даже здесь она несовершенна. Это также делает показатель U-3 обманчиво низким. В Европейском союзе безработица рассчитывается с аналогичными исключениями, которые скрывают ее истинную величину.