Тетраэдр

Она снова посмотрела на тело и ее горло сжалось. Она выдавила из себя скрипучий вопрос. — Кутберт, вы уверены, что мы находимся в нужном временном интервале?

— Да, наверное, — пробормотал он.

— В каком году? Проверьте свой хронометр.

— Проверьте сами, если вам так интересно.

— «Какой идиот», — подумала Элизабет. Она вернула блок питания на место и уже собиралась двинуться к панели хронометра, когда заметила движение на площади.

Это была крыса, и она направлялась к ним. Тем временем Пеллар, возможно под влиянием тремоло в ее голосе, вернулся к инструментам.

— Тысяча триста сорок восемь, — ответил он. — Теперь вы счастливы?

Ее спокойствие поразило ее. — Кутберт, вытащи нас отсюда.

— Может, нам стоит выйти и осмотреться, — беспечно отозвался адвокат.

— Черт возьми, Кутберт, вы меня слушаете? Тысяча триста сорок восьмой год — это год Черной Смерти. Полгорода погибло. Это один из мертвых, вон там. Чума распространяется блохами на крысах. Как и та, что идет сейчас сюда. Там! И она показала пальцем.

— Кутберт, — настаивал Ларви, — давай убираться отсюда к чертовой матери! Пеллар с открытым ртом уставился на приближающегося грызуна.

— Ну, Кутберт? — слабо вымолвил Ларви.

Элизабет бесшумно скользнула к Пеллару, сняла с его головы оголовье управления и натянула его себе на голову. Он не протестовал. Она сомневалась, что он понял, что она взяла верх. Она быстро настроила индикаторы. Начала появляться шахматная доска. Сначала медленно. День. Еще один день. Потом все быстрее и быстрее. Вспышка, вспышка, мерцание, мерцание. Неделя, месяц. Быстрее. Год.

Она представила себе, как поперечные волоски выстраиваются в линию в ее затылочной доле. Правильный год. 1503-ий. Она посмотрела на панель хронометра. Правильный месяц. Апрель. А потом нужный день и в нужный час — за несколько минут до рассвета.

Они были там. Она отсоединила кабель, но оставила золотой обруч на голове. Пеллар бросил на нее полный ненависти взгляд.

* * *

6. Черный Лебедь

Она высоко подняла фонарь и посмотрела сквозь серебряный каркас на темную площадь.

Нигде никакого движения. Никакого звука. Очень скоро это изменится. Рассвет настигнет ее через несколько минут. Стража откроет городские ворота. Улицы начнут заполняться людьми и повозками. Она посмотрела на мужчин. — Все чисто, ребята. Давайте двигаться! Она держала фонарь, пока двое мужчин развинчивали трубки и загружали их в чемодан МВ. — Хорошо, теперь, давайте, разбудим содержателя гостиницы. Она погремела ручкой огромного, обитого железом входа.

— Эй, она заперта!— пожаловался Пеллар. — И что теперь?

— Мы постучим. Она подняла бронзовый молоток, болтавшийся на цепочке, нашла примерный центр металлической тарелки и сильно ударила по нему. Дверь задребезжала и запела от удара, и площадь содрогнулась. Она снова постучала. И еще раз.

В самый разгар последнего штурма дверь рядом с тарелкой открылась, и оттуда выглянули два мутных глаза. Скрытый рот проскрипел: — Non c'e stanza... non c'e stanza... va... va... va! Мест нет... уходите!

Она сунула руку в карман и достала свежеотчеканенный золотой флорин. Другой рукой она держала фонарь. Монета сверкнула.

— Нам понадобится весь первый этаж, — твердо заявила она по-итальянски. Она знала, что по местному обычаю это означает второй этаж.

— Все занято... — булькнул трактирщик. Но его глаза не отрывались от монеты.

— Quanti clienti? — спросила она. Сколько гостей?

— Otto. Восемь.

— Сколько за каждую ночь с каждого?

— Сорок сольдо.

— Вы ошибаетесь, трактирщик. Я знаю, что это десять сольдо, правила Гильдии Трактирщиков. Но, неважно. Верните их деньги. Удвойте их. Нет, утройте их. Разбудите их. За ваши хлопоты возьмите флорин.

Она услышала скрип отодвигаемых засовов и открываемых цепей. Дверь приоткрылась. — Синьорина, подойдите сюда, per favore.

Она сделала шаг вправо и держала монету большим и указательным пальцами.

Мелькнула толстая голая рука. Монета исчезла. Дверь с лязгом захлопнулась. Через мгновение дверь со скрипом распахнулась настежь. Трактирщик, все еще пытаясь застегнуть пояс туники, выглянул во двор. — Dov'e la vostra carrozza? Где ваша карета?

— На обратном пути в Пизу. Так мы войдем или нет?

— О, s`i s`i. Входите, signorina, signori. Жена, возьми их сумки.

— Как вас зовут? — спросила Элизабет.

— Антонио... Тони... синьорина, к вашим услугам. А это моя жена, Анна. Они оба старательно поклонились.

—А кто это, signorina, — спросил трактирщик, — почтил вниманием мой скромный albergo?

— Полномочные лица от Его Величества Генри, короля Англии, — спокойно ответила она. — В свое время я вам кое-что объясню.

— Конечно, signorina, конечно. Хозяин и хозяйка жадно оглядели вновь прибывших гостей, отметив богатую одежду и особенно нитку жемчуга на шее женщины.

Жена отвела мужа в сторону и поспешно заговорила с ним. Он повернулся к Элизабет с сияющим от горя лицом. — Я забыл о некоторых дополнительных расходах.

— Сколько? — сухо сказала она.

— Еще два флорина. Всего три.