Читаем Тетрадки под дождём полностью

<p>Живопись и самолёты</p>

До войны Никита любил рисовать, особенно природу. Он даже занимался во Дворце пионеров в изобразительном кружке, и когда приезжал с родителями на дачу, не расставался с красками.

Однажды Никита расположился на опушке красивого леса и так увлёкся рисованием, что не заметил, как к нему подошёл высокий лётчик в кожаной куртке. Он долго стоял сзади, разглядывал рисунок, а потом сказал:

— Очень даже неплохо у тебя получается, малыш. Когда-то я в детстве тоже любил рисовать, а потом увлёкся авиацией и совсем забросил это дело.

Никита смутился и в то же время обрадовался необычному знакомству, у них завязался разговор про живопись и самолёты.

Никита сказал:

— Завтра в это время мне ещё придётся вернуться сюда, чтобы поработать над деревьями, солнце уже садится, и меняется освещение.

Лётчик сказал:

— Завтра в это время у меня как раз тренировочный полёт, и я непременно прилечу сюда и погляжу сверху, как у тебя получаются деревья.

Конечно, Никита подумал, что это шутка, разве сверху можно увидеть его рисунок?

Они ещё поговорили, а потом лётчик отправился на аэродром, а Никита — к себе домой.

На другой день Никита сидел на том же самом месте и услышал гул самолёта. Самолёт стал снижаться и так низко пролетел над опушкой, что Никита увидел, как лётчик высунулся из кабины и помахал ему рукой.

А вскоре началась война, и Никита увидел в газете портрет того самого лётчика, с которым он встречался на опушке леса. Лётчику было присвоено звание Героя Советского Союза за таран фашистского самолёта в ночном небе.

Война окончилась через пять лет.

И прошло ещё много лет после войны.

Лес на рисунке сильно пожелтел и выцвел.

И вырезка из газеты выцвела и пожелтела от времени.

И Никита давно уже Никита Васильевич, водит в небе реактивный самолёт.

А сын его мечтает стать художником

<p>Рисунок</p>

Алёша нарисовал цветными карандашами деревья, цветы, траву, грибы, небо, солнце и даже зайца.

— Чего здесь не хватает? — спросил он папу.

— Всего здесь достаточно, — ответил папа.

— Чего здесь недостаточно? — спросил он брата.

— Всего хватает, — сказал брат.

Тогда Алёша перевернул рисунок и написал на обороте вот такими большими буквами:

И ЕЩЁ ПЕЛИ ПТИЦЫ

— Вот теперь, — сказал он, — там всего хватает!

<p>Не успел</p>

Нарисовал Мишутка рисунок.

— Вот, — говорит, — это конь.

— Твой конь больше на обезьяну похож.

— Это и есть обезьяна.

— Ты же сказал, что это конь.

— Я нечаянно сказал, что это конь.

— Может быть, это не обезьяна?

— Может быть, — говорит Мишутка.

— Как же ты сам не знаешь, что рисовал? Может быть, ты утюг рисовал?

— Какой утюг? — удивился Мишутка.

— Который у нас в кухне стоит.

— Ага, утюг, — говорит Мишутка.

— Ты уверен, что ты утюг рисовал?

— А что? — насторожился Мишутка.

— Может, это и не утюг? Может, что-нибудь другое? Например, курица или верблюд?

Мишутка подумал и говорит:

— Может быть.

— Так что же это: курица? Верблюд? Утюг?

Мишутка сказал:

— Я хотел нарисовать обезьяну, курицу, верблюда и утюг, но не успел…

<p>Пять ёлок</p>

Сначала купили сразу две ёлки: одну ёлку — папа, другую — мама. Потом пришёл дядя Миша с ёлкой.

Дядя Миша сказал:

— Эх, какая досада!

— Три ёлки нам ни к чему, — сказал папа.

— Бог троицу любит, — сказала бабушка.

— Бога нет, — сказал я.

— Бесхозяйственность, — сказала мама.

Только мама это сказала, как вдруг входит дедушка с ёлкой.

А за ним тётя Нюша с ёлкой.

— Ура, — крикнул я, — пять ёлок!

— Я расстроилась, — говорит тётя Нюша. — Я хотела вам сделать сюрприз, а тут столько ёлок!

— Что же делать, — говорит мама, — куда же мы денем эти ёлки? Придётся их предложить соседям.

— Как это так, — говорит дядя Миша. — Я принёс ёлку Пете. И вдруг её отдают соседям!

— Я очень обижен, — говорит дед. — Я принёс ёлку внуку. И я не пойму, при чём здесь соседи!

— И я! — сказала тётя Нюша. — Я не отдам свою ёлку соседям! Я принесла свою ёлку племяннику. Пусть он скажет: доволен он ёлкой?

— Конечно, доволен! — крикнул я.

Тётя Нюша сказала:

— Ну! Только попробуйте! Ёлка — его.

Папа сказал:

— Но я купил свою ёлку первым. Я выбирал её два часа. Я покупал ёлку сыну. Я не хочу об этом слышать!

— Тем более — я, — сказала мама. — К тому ж моя ёлка лучше всех, это, по-моему, сразу видно.

Тётя Нюша сказала:

— Моя ёлка лучше! Вы только понюхайте, как она пахнет!

А дядя Миша взмахнул своей ёлкой так, что задел деда по носу веткой.

Бабушка тихо смеялась в углу.

Наконец всем надоело спорить. Дядя Миша сказал:

— Я так считаю. Пусть своё мнение выскажет Петя. В конце концов, эти ёлки — его.

Я сказал, что мне нравятся все пять ёлок.

— Вот и прекрасно! — сказал дядя Миша. — Ёлки Петины. Он доволен. Так в чём же дело, я не пойму!

Все согласились с дядей Мишей и начали устанавливать ёлки. Хотя это было не так легко сделать, но в конце концов ёлки установили. Потом принялись вешать игрушки. Правда, игрушек было мало, но всё равно я был очень доволен — пять ёлок все вместе в одной квартире.

Это ведь целый лес!

Потом пришёл Вовка взглянуть на ёлки.

Потом пришёл Алька из пятой квартиры.

Потом пришли Лёнька с Васькой.

Каждому я подарил по ёлке.

Перейти на страницу:

Все книги серии Школьная библиотека (Детская литература)

Возмездие
Возмездие

Музыка Блока, родившаяся на рубеже двух эпох, вобрала в себя и приятие страшного мира с его мученьями и гибелью, и зачарованность странным миром, «закутанным в цветной туман». С нею явились неизбывная отзывчивость и небывалая ответственность поэта, восприимчивость к мировой боли, предвосхищение катастрофы, предчувствие неизбежного возмездия. Александр Блок — откровение для многих читательских поколений.«Самое удобное измерять наш символизм градусами поэзии Блока. Это живая ртуть, у него и тепло и холодно, а там всегда жарко. Блок развивался нормально — из мальчика, начитавшегося Соловьева и Фета, он стал русским романтиком, умудренным германскими и английскими братьями, и, наконец, русским поэтом, который осуществил заветную мечту Пушкина — в просвещении стать с веком наравне.Блоком мы измеряли прошлое, как землемер разграфляет тонкой сеткой на участки необозримые поля. Через Блока мы видели и Пушкина, и Гете, и Боратынского, и Новалиса, но в новом порядке, ибо все они предстали нам как притоки несущейся вдаль русской поэзии, единой и не оскудевающей в вечном движении.»Осип Мандельштам

Александр Александрович Блок , Александр Блок

Кино / Проза / Русская классическая проза / Прочее / Современная проза

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза