Тетрадь, найденная в Сунчоне

— У буддистов есть учение о переселении душ, — сказал командир отряда. — Человек умирает, но сразу же возрождается в другом образе, и так беспрерывно. Но при этом он подвергается каре за грехи в предыдущем существовании. Поэтому если человек был злодеем, то в следующем существовании будет змеей или каким-нибудь другим гадом. Так говорят буддисты, а мы говорим: немецкого эсэсовца уничтожили, а он возродился в образе американского фашиста Хаш-хаша. А Хиропон — это японский милитарист, которому даже не пришлось возрождаться. Американцы сохранили его и пустили теперь в ход.

Посмотрев на Ок Тан, Пен Хак сказал:

— Спаслась ли все-таки «Зоя-4»? Кажется, уже взяли Нонвол…

— Уже освободили, — подтвердил начальник штаба. — И так же стремительно, как мы Сунчон. Наверное, удалось спасти арестованных.

— Товарищ Юн, ты была в подполье в Нампхо? — спросил врач отряда.

— Нет, я была в Хэдю.

— А какая у тебя была кличка? Номер или имя?

— Нет, у нас… — Ок Тан застенчиво улыбнулась, — девушки брали названия растений.

Начальник штаба рассмеялся:

— Тебя, наверно, звали «Пионом»?

Она тихо ответила:

— Нет… меня звали Ива. «Зоя-Ива»…

— Хорошо придумали наши девушки-подпольщицы, — одобрительно произнес начальник разведывательной части. — Прибавляют к своему номеру или кличке имя Зоя в знак того, что следуют примеру русской героини.

Врач кивнул головой.

— А все юношеские подпольные группы называют себя «Молодой гвардией». И в Пхеньяне, и в Андю, и в Ренми…

— Наша группа в Хэдю тоже называлась так, — сказала Ок Тан.

— Ты расскажи всем, как дают клятву при вступлении в вашу организацию, — предложил Пен Хак.

Ок Тан начала старательно раздувать костер, закрывая глаза от дыма. Командир отряда повернулся к ней.

— Как дают клятву? Я не слышал об этом. Интересно.

Ок Тан уселась у костра, аккуратно поджав под себя ноги, и начала рассказывать:

— Наши ребята сохранили свою самую любимую книгу. Она переведена с русского языка. Это роман, но в нем говорится о том, что было на самом деле, — как русские юноши и девушки во время Отечественной войны создали подпольную организацию «Молодая гвардия». Они боролись и погибли за Родину. Мы все прочитали эту книгу несколько раз, потом видели русский фильм и после этого еще раз прочитали. Чтобы книга не рвалась, мы сделали переплет из персимонового дерева. А после прихода американцев мы стали прятать эту книгу в землю. И когда мы решили создать группу, то каждый клялся вот так… Клал левую руку на книгу и произносил…

Она встала, выпрямилась и, подняв правую руку, приглушенным, но торжественным голосом заговорила:

— Именем тех, о ком написано в этой книге, я такой-то, родом оттуда-то, даю священную клятву бороться, не щадя своей жизни, за землю предков и за счастливое будущее нашей родины. Да будет для меня самой великой честью и почетной наградой, если мне удастся быть чем-нибудь похожим на товарищей, о которых сказано в этой книге…

Все молчали, вынув трубки изо рта. Ок Тан села у костра, закрыв рукой глаза. Спустя некоторое время командир отряда покачал головой и тихо сказал:

— Нет, победить нас невозможно.

В одной из долин, где много глубоких расселин в скалистых сопках, партизаны спрятали машины и пошли дальше пешком по горным тропкам. Не доходя до Коксана, они встретились с бойцами Народной армии и, передав им пленных и часть трофеев, повернули снова на запад. После ряда удачных операций в районе восточнее Чунхуа отряд 11 декабря вступил с юго-востока в Пхеньян, который уже пять дней назад был освобожден частями Народной армии и китайскими добровольцами.

Отряд расположился у Западного вокзала. Пен Хак отпросился у командира отряда и помчался домой. Он не видел мать и сестренку с того дня, как началась война. Он бежал мимо подножия Моранбона, мимо выжженных и взорванных кварталов, мимо громадных воронок, из которых шел дым, как из кратера вулкана, ориентируясь с левой стороны на пешеходный мост, а с правой — на здание Политехнического института около вокзала. Оба ориентира были разрушены, но он все же нашел квартал Рёнхвари, вернее то место, где был квартал с переулком, в котором он жил.

Через несколько часов Пен Хак вернулся в отряд с окаменевшим сердцем. На пристани, заваленной огромными кучами пепла, он встретил старушку, жившую напротив его дома, и она рассказала ему обо всем. Проходя по пустырю в центре города, он увидел обломок стены какого-то здания, на котором было выведено большими буквами: «Америка, опомнись! Позор, Америка!»

Долго стоял Пен Хак перед этим обломком стены. «Никогда не забудем. Никогда не простим. Будьте прокляты, убийцы!»

В тот же день его отряд влился в Н-скую дивизию, и она двинулась в путь. Бойцы переправились через реку и проследовали мимо вокзала Сонгёри. В спину дул ледяной ветер, пропитанный гарью. Перед вокзалом стояла машина с громкоговорителем. Как раз передавали обращение главнокомандующего. Гулко раздавался молодой, мужественный голос Ким Ир Сена: