Тет-а-тет

Максим поднялся, зашел в квартиру. Звонила Ирина – он не взял трубку. Зараза. Не хотел ее ни видеть, ни слышать. Хотя в глубине души сознавал: во всем он виноват сам. Если Ирина отстаивает свою собственную территорию всеми доступными средствами – как ее можно винить? В любви как на войне. Это он вел себя как трус, как малодушный юнец. Что посеял, то и пожал. Но, черт побери, как Ирина узнала про Евгению? Как будто Питер расположен на соседней улице. Неужели в двух многомиллионных городах затеряться труднее, чем в поселке в три двора? Или встреча двух женщин – обычное совпадение? Встретил же он Евгению случайно в этом самом агентстве. Маловероятно, но возможно. Так или иначе, но он должен разрубить этот узел. Он объяснится с Ириной и вернет Евгению. Или не вернет…

А что, если Евгения сама передумает и вернется? Ведь им было так хорошо вдвоем. Остынет, поразмыслит – простит… Максим прилег на кровать, чересчур большую для одного, и стал ждать…

Утро разбудило его бьющим в окно солнечным светом. Евгения не вернулась. Она не отвечала на его звонки и эсэмэски. Максим отправился в агентство. Секретарша сказала, что Евгения Владимировна ездит по объектам, но по каким именно – она не знает. Максим приехал в офис. Закрылся в кабинете, наказал ни с кем его не соединять, отвечать, что его нет на месте и не пускать к нему никого, вплоть до папы римского. Пробил поиск, стал дожидаться результатов. Поступило первое сообщение. Номер мобильного Евгении оказался изменен. Наивная уловка! Максим набрал новый номер. Ответил ему ее усталый и бесконечно родной голос:

– Как ты узнал?

– Это было несложно, – усмехнулся он.

– Макс, пожалуйста, очень тебя прошу, оставь меня в покое, – с жаром заговорила Евгения. – Если ты будешь мне звонить, я вообще выброшу телефон. И не приезжай, я не открою дверь. А если ты будешь меня преследовать, клянусь, я вернусь к Антону!

– Детка, не надо так! – взмолился он. – Я не могу без тебя! Я собираюсь объясниться с Ириной и попросить развод. Я тоже устал жить во лжи. Прости меня, пожалуйста. Дай мне еще один шанс…

…В ответ он услышал только гудки…

***

«Проклятие!» – хватил он кулаком по столу. Угодил по ручке. Его любимый «паркер» отлетел в сторону, ударился о стену. А что, если Евгения и впрямь вернется к мужу? И все ее рассуждения о независимости и свободе останутся пустыми фразами? Разве прежде он не встречался с тем, что женщина говорит одно, думает другое, а делает третье? Нет, Евгения не такая. Она прямолинейна и откровенна – редкое качество в нынешнее фальшивое время. Ложь и все ее производные Евгении ненавистны, она ждала от него другого – но не дождалась и ушла. Если бы Евгения была другой, все было бы гораздо проще. Но если бы она была другой, возможно, Максим так ее не любил бы.

***

Неожиданно прорезалась Генриетта.

– Дорогой, что приключилось? – с изумлением спросила она. – Сегодня позвонила твоя девочка и велела все отменить.

– Мы немного повздорили, – признался Максим. – Но не надо ничего отменять, прошу тебя.

– А я и не собираюсь, – пробасила Генриетта. – Она сказала, что ей ничего от тебя не надо. А я ответила, что глупо отказываться от собственной выгоды. Мужчин необходимо использовать, для того мы, женщины, и нужны. Согласен, дорогой?

– Абсолютно, – усмехнулся Максим. – А Евгения согласна?

– Боюсь, что нет, – умудренно рассмеялась Генриетта. – Но я все же смогла ее убедить.

– Как, если не секрет? – поинтересовался он.

– Я сказала, что верну тебе все деньги, вложенные в выставку, и организую ее по своей доброй воле. Я хочу, чтобы вернисаж состоялся и, хвала Всевышнему и моему покойному супругу, могу себе позволить такой маленький каприз.

– Ты удивительная женщина, Генриетта, – дрогнувшим голосом вымолвил Максим. – Я все оплачу, прошу, позволь мне это сделать.

– Похоже, она здорово зацепила тебя, дорогой? – Голос Генриетты посерьезнел.

– Не то слово, – признался Максим.

– Тогда плати. Но Евгения ничего не должна знать, – поставила условие Генриетта. – Иначе она будет считать меня лгуньей, а я этого не хочу.

– Конечно, – мгновенно согласился он. – И еще. Пусть будет много роз и сирени.

– Макс, дорогой, я, конечно, ведьма, как и любая женщина, но я не волшебница, – взмолилась искусствоведша. – Где в марте можно достать сирень?

– Я дам координаты одной конторы, – пообещал Максим. – Там все сделают. Я бы сам этим занялся, но я должен ехать в дурацкий Куршевель.

– Поезжай куда хочешь, главное, чтобы ты вернулся к последней субботе на открытие, – заявила беспечная Генриетта.

– Но я прилетаю в понедельник! – воскликнул Максим.

– Евгения попросила в субботу, – отчеканила владелица галереи. – А чего хочет женщина, того хочет Бог. Ты вернешься к субботе – или можешь забыть мой номер.

– Не уверен, что Женька будет рада меня видеть… – вздохнул Максим, чертя ручкой на листке бумаги замысловатые загогулины. – Кажется, она меня бросила, Генриетта. Она меня не любит и никогда не любила…

– Глупости! – решительно заявила Генриетта. – Конечно она тебя любит, болван!

– Она это сказала? – Максим от неожиданности выронил ручку.