Тест на прочность

Это был Гоблин на «Харлее». Ему даже не пришлось заводить мотоцикл просто прокатился десяток метров под уклон. Выглядел как при первой встрече, только непонятные мокрые космы появились на рукоятках руля.

Водителю «девятки» глупо было дергаться. Если играешь честно, с какой стати бояться неожиданного появления партнера? Но сердце у Хмеля заныло. Он не спешил выходить из машины и даже приоткрывать окно.

Широко улыбнувшись, Гоблин постучал по стеклу согнутым пальцем.

— Что за дела? — деланно возмутился Хмель, открыв небольшую щель. — С самого начала отходишь от уговора. Где у нас встреча, здесь?

— По времени еще рано. Глянь на часы.

— Так что теперь?

Глупо и опасно было настаивать непременно ехать к оговоренному месту.

— Открой дверь, — спокойно попросил Гоблин. — Или очко играет?

— Холодно. Надует сейчас снегу.

— Надо в багажник тебе кое-что загрузить.

Мне сейчас не с руки лишний груз иметь.

Только сейчас Хмель обратил внимание на большой сверток. Громоздкий, упакованный в черный непрозрачный полиэтилен, он свисал с задней полки.

— Что за срочность? Куда везти? Пока не увижу, что там, багажник не открою.

— Ну так смотри. И поживей, времени в обрез.

Ничего не оставалось делать. Выйдя из машины с поднятым воротником, Хмель отодрал одну из полосок липкой ленты. Приоткрыл сверток и увидел голое плечо в запекшейся крови. Шарахнулся назад.

— А ты у нас, оказывается, нежный, — усмехнулся Гоблин, доставая наручники. — Других посылаешь убивать, а сам от крови шарахаешься.

«Оставит меня здесь, — подумал Хмель. — Чтобы никто не отыскал, не помог освободиться.

Или прямо сейчас прикончит? А женщина? Ее-то он зачем?»

Важно было сохранить спокойствие.

— Думаешь, я от себя предлагал, думаешь, я конечная инстанция? Настоящий заказчик никогда не светится. Ни хрена я не значу, чтобы держать меня заложником.

— Для кого-то, может, и ни хрена. Но для себя ты как раз до хрена значишь, — заметил Гоблин, садясь за руль «девятки».

Хмель никогда не убивал своими руками, но трупы с огнестрельными ранениями видел в морге и на улице. Здесь было совсем другое, и он невольно зажмурился.

Уложив «заказчика» на заднее сиденье, Гоблин заставил его поднять скованные руки и впихнул между ними обнаженное закоченевшее тело.

Теперь Хмель словно бы обнимал мертвую женщину, лицо ее, искаженное смертельной мукой, оказалось точно напротив его лица.

Хоть снег и таял большей частью, но землю все-таки припудрил. Некоторое время следы от колес четко рисовались на белом полотне, потом сравнялись с общим фоном до полной неразличимости.

* * *

Возле назначенного места залегли сразу три снайпера. Начальство ни секунды не опасалось, что придется потом оправдываться, доказывая правомерность стрельбы на поражение.

Фигура Гоблина и так достаточно известна на федеральном уровне. А уж последние его дела окончательно снимут у прокуратуры все возможные вопросы насчет законности или незаконности принятых мер. Тем более что свидетели инцидента в отстойнике в один голос показывают, что Гоблин забрал из рук убитого винтовку. Значит, преступник вооружен не только холодным, но теперь еще и огнестрельным оружием.

Впрочем, первые два снайпера получили приказ поначалу целить по ногам мотоциклиста и по колесам «Харлея». Только если отморозок сможет продолжать движение, вступит в дело третий, убойный стрелок.

На случай, если Гоблин вообще не появится на условленном месте, областное милицейское начальство запросило из внутренних войск вертолет. Но поднимать его в воздух решили только в самом крайнем случае, чтобы не спугнуть «объект» раньше времени.

На трассе по пути следования приманки в пяти точках посадили под прикрытием елок уже не снайперов, а автоматчиков. Каждая пара имела четкие указания: заслышав треск мотоцикла, взять оружие наизготовку; опознав цель, патроны не экономить, расстрелять по полному рожку.

Путаницы случиться не может: все посторонние машины будут отсечены от трассы по соображениям безопасности. Допущены будут только «Харлей», «аудюха», указанная Хмелем, и две фуры, чтобы Гоблина не смутила пустынность дороги.

Фуры тоже будут работать на подстраховку.

Один боец в штатском сядет рядом с водителем.

Еще трое — под брезентовым навесом.

Парамонова смущала численность задействованных сил. Чем больше народу, тем больше вероятность отдельного сбоя. Но ставить все на одного-двух снайперов тоже нельзя. Гоблин окончательно вышел за человеческие рамки, и права упустить его больше нет.

Они с куратором лежали рядом в утепленных камуфляжных куртках и шепотом честили погоду. В бинокль вообще ни хрена не видно, стекла сразу залепляет снег. Безумно хотелось курить, но начальство даже это запретило, как будто операция происходила ночью. Сами небось смолят у себя в кабинетах в ожидании новостей, полные пепельницы уже набрались.

— Пять минут прошло — ни того, ни другого, — заметил куратор.

— Хмеля вел кто-нибудь?

— Его как раз нет. Этот гад мог засечь со стороны наше сопровождение.

— А как «аудюха», выехала?

— Не слышал, по рации передали? Туда тоже наших подсадят — еще одна перестраховка.