Тест на любовь

Она направилась к дому.

Набрала код.

«Я убью его… Я убью его…» Сердце Ирмы колотилось, словно оно было каменное, а ребра стальные. Ей казалось, она слышит его стук и скрежет.

«Я убью его, потому что я хочу спасти Иржи и себя… Я должна спасти нас обоих… Или он убьет нас. Это оборона, защита…» — уверяла себя Ирма, ожидая, когда сработает замок и раздастся щелчок в двери.

Ирма продумала все до мелочей. Она надела тонкие кожаные перчатки, чтобы нигде не осталось никаких следов. Никто никогда не заподозрит ее. Никто.

Внезапно на Ирму снизошло спокойствие. Вдруг ей показалось, что это не она, настоящая, а только призрак, тень ее, явившаяся из другого мира. Ну да, конечно, то, что она все еще дышит, смотрит, ходит, — случай, удача. Она кукла, изготовленная Иржи из остатков того, что было когда-то Ирмой Грубовой, молоденькой, хорошенькой девушкой. А если бы не он, она давно бы истлела в земле. Так чего ей бояться?

Почему она должна бояться? Ее не могут схватить, не могут наказать, потому что она лишь собственная тень, которая побродит в этом мире, пока не кончится завод, как у часового механизма, пока она не растворится, не растает, как любая тень. А для того, чтобы это не случилось раньше времени, нужно, чтобы Иржи мог спокойно делать свое дело. А она наслаждаться тем, чем еще может в этом мире.

Совершенно бестрепетной рукой Ирма открыла дверь и перешагнула через порог. Холл скрывался в полумраке, но Ирма знала, куда идти. План, нарисованный Салли, был точен до деталей.

Энди должен быть в спальне.

Там он и был. Он лежал, распластавшись на постели. Бледное лицо, закрытые глаза, полуоткрытый рот. Он был обнаженный и неукрытый. Ирма подошла поближе, ощущая себя абсолютно невидимой. Она стала осматривать его. Голая бледная грудь была странно неподвижной, Ирме казалось, она не видит признаков дыхания, наверное, сон слишком глубокий, должно быть, принял большую дозу. Плоский живот тоже неподвижен. Оглядывая Энди дальше, Ирма ощутила неприятный вкус во рту — такое случалось только от отвращения. Боже, какое это у него некрасивое, слабое, безвольное…

Бедра худые, с обвисшей кожей, ноги нетренированного мужчины. Икры со вздутыми венами, наверняка они доставляют ему неприятности, скорее всего у него тромбофлебит. Пальцы на ногах худые, очень длинные, с синюшными ногтями. Ирма снова перевела взгляд на грудь Энди. Ветерок от кондиционера обдувал грудь, и она заметила белесый налет. Ясно, он принял дозу и кое-что рассыпал. Ирма достала маленький револьвер, крепко стиснула в руке. Вылетевшая игла вошла в тело Энди. Он даже не дернулся, словно его тело уже не способно что-то чувствовать.

Ирма подождала немного, чтобы жидкость перетекла в тело, потом бесшумно подошла к постели Энди и в одно движение вынула иглу. Ни капли крови не выступило на коже.

Так же тихо она выскользнула за дверь.

Впереди были выходные.

На выходные они с Салли решили поехать во Флориду. В маленький тихий городок, в котором покупали дома американские пенсионеры. Дешево и спокойно. Очень тепло.

Орландо не курортное место, но там можно найти множество укромных уголков и насладиться жизнью так, как они это понимали.

— Тебе не было страшно? — спросила Салли, когда они ехали в арендованной машине по шоссе, подставляя горячему ветру лица.

— Нет. А почему ты спросила?

— Я думала, что это только мне ничего не страшно. — Она помолчала. — Я раньше думала, что после чего-то подобного невозможно жить. Но потом убедилась — можно жить после чего угодно и с чем угодно. Однажды я поняла, как хороша жизнь сама по себе. Не важно, что в ней с тобой происходит. Ты меня понимаешь?

— Теперь, с тобой — да. В общем-то меня уже не должно быть. Но, как видишь, я пока есть. Наверное, поэтому мне ничего не страшно. Смерть для меня — обыденность, с которой я живу слишком давно. Для меня жизнь — просто миг перед бездной, которая уже разверзлась и ждет, просто я пока не упала в нее. А когда буду падать — я ничего не почувствую, потому что не узнаю, что падаю. Человек в момент смерти не подозревает, что уходит из этого мира навсегда. Страшно тем, кто остается в живых. Они понимают, что случилось.

— Я помню, как меня поразили твои глаза, когда я впервые заглянула в них. — Салли помолчала. — Никогда не видела таких глаз, ни у кого. Они бездонные, Ирма. В них как будто замерла бесконечность. Но теперь я знаю — в них та самая бездна, Ирма.

— Да, мои глаза кажутся чужими моему лицу. И руки тоже. Посмотри. — Она вытянула их. — Посмотри, насколько они старше меня. Никакие кремы не помогают.

Салли кивнула.

— Наверное, поэтому мы с тобой и встретились, сестра. Я верю в судьбу.

— Наверное. — Ирма посмотрела Салли в лицо. После минутной паузы она сказала: — Полдела мы сделали, Салли. Энди больше нет.

«Да, его нет, — подумала Салли. — Это первый шаг, который нужно было совершить в соответствии с планом. С совершенно замечательным планом».

— Кстати, Салли, ты мне толком не рассказала — трудно было наняться к Мильнеру?

Салли расхохоталась.

— За те деньги, которые он давал, кроме меня, никто бы никогда не согласился.