test

-Брррр! – изрыгнул бомжара и сделал тяжёлый, медвежий прыжок вперёд. Эрих даже не отошёл – он лишь незаметно двинул дрыном, и “жуткий монстр” обрушился навзничь, сражённый точным ударом, который пришёлся ему прямо в висок. Он лежал и не шевелился, казалось даже, что “сасквач” испустил дух. -Хы-хы! – довольно хохотнул Эрих и отшвырнул в темноту ненужный дрын. Дрын скрылся, а Эрих огляделся в поисках незадачливого товарища по несчастью и, не найдя его, громко крикнул: -Эй, где ты там, салага?? Санёк прятался за мусорными навалами и с минуты на минуту ждал ужасной смерти. Услыхав знакомый голос, он даже воспрянул духом: по крайней мере, этот сумасшедший, который до сих пор называет себя Эрихом, не собирается приготовить из него антрекот... -Я тут... – пискнул Санёк, выбираясь из укрытия. Санёк медленной улиткой выполз под свет костра в импровизированном очаге, отобранном у бомжей, и едва не споткнулся о лежащую прямо под ногами “тушу” здоровенного “сасквача”. -Ай! – взвизгнул Санёк и отскочил от “зверя” назад. -Эх, ты! – покачал головой Эрих, с укоризной воззрившись на Санька, как тот неуклюже перелезает через кучи ошмётков и пугается собственной тени. – Девчонка! – постановил он и схватил в кулак бутылку, которая торчала у самой бочки с костром. Эрих поднёс бутылку к лицу, заглянул правым глазом в горлышко, понюхал и, услышав запах спирта, довольно заявил: -Шнапс! -Что? – не понял Санёк. -Давай, подползай! – Эрих поманил его пальцем правой руки, а левой рукой – встряхнул обнаруженную бутылку. – Вот тебе и дезинфекция, и анестезия, и антибиотик! Санёк потерял всякое желание лечить свою руку у Эриха. Он вообще, хотел, как настанет утро – идти в нормальную больницу к нормальному доктору, который не ходит по городу в немецком мундире, не крушит автомобили и не стреляет во всё, что движется... -Чего застопорился?? – поторопил его Эрих и залпом отпил несколько больших глотков прямо из горлышка бутылки. Если бы Санёк так отпил – он бы уже слетел с копыт и, наверное, бы уже умер... Но Эрих только выдохнул с довольным видом: -Гут шнапс! Зер гут! – а потом снова повернулся к Саньку. Но уже не звал его, а подошёл, ухватил за грязный воротник и силой потащил поближе к костру. -Нет, нет, не надо... Я не хочу! – отбивался Санёк, но тащился, потому что был куда слабее, чем Эрих. – Я в нормальную больницу пойду... Ты же не умеешь! Ты меня угробишь! Ты же не врач, ты – сумасшедший! -Заткнись, а то в лоб схлопочешь! – рассердился Эрих и водворил Санька на один из перевёрнутых деревянных ящиков, который служил здесь стулом. – Знаешь, салага, вытаскивать пулю из неподвижного тела куда легче, чем из дёргающегося сопляка! Смотри, ещё прирежу ненароком, если дёргаться не перестанешь! Санёк устрашился: а вдруг, действительно – прирежет и не поморщится?? Такой, конечно, не поморщится: он же спятил, у него на совести лежат десятки загубленных жизней... Эрих развязал испачканную повязку Санька и отбросил в сторону. Санёк дрожал мелкой дрожью: он боялся боли и боялся крови. Санёк вообще, предпочёл отвернуться и таращился теперь опустевшими глазами куда-то в ночь. -Да не трясись ты так! – пробурчал Эрих и схватил в кулак бутылку “шнапса”. – Гангрена это тебе не шуточки! Знаешь, как? Вовремя не подсуетишься и всё! Гангрена – в гроб! Гангрена – в гроб! Сколько таких – мрут, как мухи! А ты? “Мне больно”, “Мне больно”! Подбери-ка лучше нюни! С этими “весёлыми” словами, Эрих перевернул бутылку кверху донышком и щедро плеснул на рану Санька солидную порцию водки. -Ай-ай! – заверещал Санек, потому что “шнапс” жёг руку, как огнём. – Пусти меня! – в бешеном порыве к жизни он рванулся, собираясь отпрыгнуть назад и спасти руку до того, как Эрих превратит её в котлету... -Ну ты и трус! – со злостью плюнул Эрих, внезапно выбросил вперёд кулак и засветил Саньку такую оплеуху, что тот рухнул навзничь и потерял сознание. *** Санек смог ощутить себя лишь через несколько часов, глубокой тёмной ночью. Бока и спина его отмёрзли так, что начали надсадно ныть, ноги затекли, а голова была тупая, словно незрелый бурак. Осторожно открыв глаза, Санек увидел над собою высокое чёрное небо, полное огромных звёзд. Он лежал на достаточно мягкой, но вонючей куче бомжицкого тряпья, на спине, лицом вверх, а вокруг него что-то шуршало, шебуршало, трещало... Напуганное преследованием сознание вдруг подсказало, что вокруг него собрались стаи крыс – это они шуршат, подкрадываясь, собираясь съесть беззащитного, мягкого и тёплого человека... Ощутив дикий ужас, Санек рывком сел, и тут же его пронзила адская боль: рука. Он бросил на свою раненую руку быстрый испуганный взгляд: а вдруг Эрих уже отпанахал её, и вместо руки у Санька теперь окровавленный растерзанный обрубок?? Рука была на месте, и к тому же, аккуратно, по врачебному перевязана куском рубашки... но болела так, что ей почти невозможно было шевелить. Крыс вокруг него тоже никаких не водилось: оглядевшись, Санек заметил на одной и мусорных куч Эриха – это он шуршал, копаясь в мусоре. Санек всё сидел на тряпье, вытирал слёзы, которые сами собой лились из его глаз, выдавливаемые болью, прижимал растерзанную руку ближе к телу и поминутно поглядывал на страшного Эриха, как тот зачем-то возится в мусорных кучах со старым полиэтиленовым пакетом в руках. Он сосредоточенно перебирал всякую дрянь, которую выкинули городские жители, что-то отбрасывал, швыряя через плечо, а что-то засовывал в пакет. Роясь, Эрих забрался за мусорный “бархан” и на время исчез из виду, и тогда Санек задумал побег. Взяв больную руку здоровой – чтобы та не двигалась и не причиняла лишнюю боль, он грузно и медленно поднялся с тряпья на нетвёрдые ноги и сделал маленький шаг вперёд, к свободе. Да, рука сильно болит и не даёт бежать, но Санек всё равно решил отделаться от Эриха, отринуть страхи за себя и идти прямиком в милицию – рассказать всю правду о кровавых похождениях этого ненормального и заявить о фантастической пропаже брата. Ведь сам Санек никогда не сможет найти и спасти его – помочь Ваську смогут только в милиции. -Вот это да, будущее, смотри, какие лёгкие фляги! – Эрих внезапно возник за спиной, заставив Санька вздрогнуть, и сунул ему в нос свой дурацкий пакет, который оказался доверху набит двухлитровыми пластиковыми бутылками из-под газированных напитков и пива. – Если поставить их на конвейер – можно очень облегчить экипировку солдат! Санек застыл, тупо пялясь на дурацкие бутылки Эриха, которыми тот не переставал искренне восхищаться, словно бы раньше никогда их не видел и не знал про них. -Всё, пора спать! – постановил Эрих и вместе со своими бутылками направился к подстилкам, которые раньше занимали разогнанные и убитые им бомжи. – Утро вечера мудренее, а сейчас – надо отдыхать! -Я... тут не засну... – простонал Санек, стараясь не смотреть на залитые кровью трупы пристреленных бродяг, которые, практически, усеяли свалку: лежали повсюду вокруг разгромленной ночлежки, скорченные в нелепых смертельных позах и внушали животный страх. -Не ной, а то присоединишься! – Эрих кивнул автоматом на ближайший труп. – Выбирай подстилку – и молчок! Спокойной ночи, будущее! Эрих устроился на той из подстилок, которую посчитал для себя самой удобной, поставил около себя свой пакет, отвернулся спиной к Саньку и затих. -Чёрт... – прогудел Санек, заняв ближайшую к себе импровизированную постель: жёсткую, с неудобными буграми, сыроватую и, наверняка, кишащую паразитами – а что ещё можно ожидать от постели бомжа? Пристроившись так, чтобы истерзанная рука болела поменьше, Санек прикрыл глаза, чтобы не видеть вокруг себя ничего, кроме темноты, и попытался представить себя дома, в своей постели, около компьютера, журналов, бутербродов, и без Эриха.