test

 — Они уже здесь, за лесом! Они нападут через час! Чего вы копаетесь? Вас же сейчас зароют всех! Антип! Антип! Ты же знаешь, твои уже в оккупации!

 — Та сгинь ты! — Комаров начал ругаться, угрожать паникёру расстрелом, изо всех сил спихивая его прочь с баррикад.

 — Ну, я тебе, Антип, покажу! — зарычал он на хромого Антипа, чей кум Егор и впрямь оказался в оккупированной деревне.

 — Та я не знаю, хто це, товарищ лейтенант… — принялся оправдываться хромой Антип, опустив лопату, которой набирал землю в мешок.

 — Пшёл! — Комаров, наконец-то спихнул паникёра вниз, где солдаты рыли окопы. — Расстреляю! — рычал он и вытаскивал пистолет, чтобы и впрямь пустить в него пулю, но вдруг замер. Люди, которые до появления этого типа усердно работали, кидали мешки, лопаты, вёдра и бегом убегали с баррикад, визжа околесицу.

 — Та… чёрт! — Комаров бросил паникёра и побежал назад на баррикады, чтобы собирать разбегающихся людей, однако те невменяемо разбегались, не замечая даже его выстрелы в воздух.

 — Да куда вы все? — Комаров поймал одного, на чьём лице оказались панические слёзы. — Работать! Защищать город!

 — Ты нам, вояка, не указ! — сзади на Комарова напала его пышнотелая жена, пихнув. — Пусти Ваньку, нам собраться надо! — она пихнула Комарова покрепче, оттолкнув от Ваньки, и, схватив его в охапку, помчалась куда-то, смешавшись с пёстрой толпой других людей.

Лейтенант Комаров оступился на мешках и чуть не свалился в незаконченный ров, повернул голову и увидел, что солдаты прекратили копать окопы и смотрят на него своими глупыми глазами.

 — Так, чего уставились? — разозлился лейтетнант Комаров, замахнувшись кулаком. — Рыть окоп!

 — Есть, — солдаты вернулись к рытью без энтузиазма — как же, люди разбежались, им придётся всё самим делать — и рыть, и баррикады достраивать.

А Комаров принялся искать проклятого паникёра, чтобы расстрелять его наконец, но его почему-то и след простыл… словно исчез, как окаянный лешак, про которых тут травят глупые байки.

Паникёр нырнул в темноту, будто бы исчезнув, солдаты принялись за работу и никто не знал, что этот странный человек бежит сейчас через поле к лесу, за которым лежали занятые немцами деревни. Он пригибался ниже, к земле, чтобы быть менее заметным, однако теперь в нём не осталось ни тени паники. Незнакомец бежал ритмично и ровно, прибежал на опушку и приблизился к кордону из колючей проволоки, за которым начиналась «Германия» — по ту сторону проволоки всё принадлежало фашистам, и из полосатой будки высунулся суровый немец в дождевике и надвинутой каске, поднял автомат и рыкнул:

 — Хальт!

Человек остановился, поправляя шляпу, и спокойно полез в карман, чтобы что-то там найти. Фашист наблюдал за ним со сдвинутыми бровями, а незнакомец хранил гранитное спокойствие — он протянул ему бумагу как должное, будто ничего такого не случилось и он делал это много раз…

Наделённый широченными плечами и низеньким обезьяньим лобиком, фашист надвинул на свои свирепые глазки круглые очки и сделался нелепым: горилла в очках. Похрюкав широким носом, он вперился в бумажку незнакомца, прочитал и… без лишних слов распахнул ворота, пропуская его за проволоку, как своего. Отдав честь, гориллообразный солдат запряталася обратно в будку, а незнакомец, в который раз поправив свою шляпу, жуткой тенью неслышно шмыгнул к крутому берегу лесного озера, где над водой ждала его другая тень — куда более опрятная, в фуражке.

 — Ну? — осведомилась эта опрятная тень, повернув к пришедшему свою голову. А тот в свою очередь вытянулся, подняв правую руку, после чего уселся рядом с тенью в фуражке, и тихо заговорил:

 — Герр группенфюрер, задание выполнено: в городе паника.

 — Отлично, Заммер! — тихо ответил этот группенфюрер, растянув кривую усмешку. Он перевёл свой взгляд с лица Заммера на спокойную воду озера, ведь смотреть на неё куда приятнее, и осведомился:

 — Вы в курсе, что будете вести пехоту на прорыв?

 — Яволь, — кивнул Заммер, избавившись от мятой шляпы и обнаружив на своей голове безупречную и популярную стрижку под «полубокс».