test

А Недобежкин был не в духе: пора было закрывать месяц, а у него по отделению – «глухарь» на «глухаре». Одни эти пропажи из изолятора стоили Недобежкину трёх разносов в областном ОВД и шести месяцев без премии. Вот и сейчас – то же самое –Интермеццо исчез, Зайцев пропал, ограбление склада висит… И так далее, и тому подобное. Недобежкин уже устал писать объяснительные. Вот, он уже третий черновик скомкал и бросил мимо корзины. Когда за толстой дверью раздался приглушённый стук – Недобежкин едва подавил рык голодного тигра и сдержанно сказал:

- Войдите!

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулся нос Муравьёва. Недобежкин узнал, что это он, Муравьёв, и пробормотал:

- Ну, давай, заходи…

Муравьёв в кабинет не зашёл – он впорхнул так, словно бы за спиной у него трепетали лёгкие крылья бабочки.

- Ты чему радуешься? – осведомился унылый начальник, исподлобья поглядев на окрылённого Муравьёва.

- Я раскрутил склад Харитонова! – воскликнул Муравьёв и водворил перед Недобежкиным распечатку, говорящую о том, что отпечаток пальца со склада принадлежит Интермеццо Светленко.

- Раскрутил? – удивился Недобежкин, разглядывая не особо удачную фотографию печального и побитого Коли. – Интермеццо?? – начальник вспрыгнул в воздух и по обыкновению своему улёгся животом на стол, потеснив отрывной календарь.

- Он, – вздохнул Муравьёв. – Опять этот… Мало того, что сбежал, так ещё и грабить начал…

- А ну-ка, Муравьёв, скажи, чей он склад распушил? – поинтересовался начальник, освобождая стол.

- Харитонова, – ответил Муравьёв. – Игорь Авенирович Харитонов.

- Как ты сказал?? – Недобежкин едва удержал своё туловище от наваливания на стол. – Харитонов? Авенирович?

- Ну, да, – пробормотал Муравьёв. – А что?

«А что?»! Он ещё спрашивает! Как только Муравьёв назвал две фамилии – Светленко и Харитонов – Недобежкин понял, что именно украдено со склада. Светленко каким-то образом связан с теми, кто перехватил инициативу в разработке проекта «Густые облака». А вот с Харитоновым – отдельная интересная история. Склад принадлежал Игорю Авенировичу Харитонову. А вот отец этого самого Игоря Авенировича – Авенир Харитонов – служил в КГБ. Вообще, он был статистом. Но Недобежкин знал, что по-настоящему Авенир Харитонов работает в секретном отделе, потому что работал вместе с ним. Вот только у Харитонова старшего доступ был куда шире, нежели чем у Недобежкина. Вначале девяностых Авенир Харитонов проштрафился и попался на торговле секретной информацией. Его дело тогда – Недобежкин хорошо это запомнил – перемывали почти так же въедливо, как когда-то давно дело Дрейфуса. В те времена закон был суров, но он закон. Авенира Харитонова расстреляли сразу же после суда. Но у него осталась синяя папка – он не успел продать её. В этой папке лежали некие документы, с какими-то страшными тайнами – как Недобежкин теперь понял – именно о «Густых облаках». И вот эту папочку как раз и должен был прихватить Интермеццо. Ради неё он устроил это глупое ограбление, при котором ничего не пропало. Ведь Муравьёв заставил Харитонова провести ревизию склада. Да, Светленко разбил, да он раскидал – но не взял ни зги. А наверное, только её, папку…

- Вот что, Муравьёв, – Недобежкин взял себя в руки, не желая выдавать сущность секретного расследования по тридцать седьмому делу. – Сидоров у нас специалист по Интермеццо. Он все его трюки наизусть знает. Сейчас мы его вызовем и проконсультируемся.

====== Глава 42. Арест Мезенцева. ======

Капитан танкера «Андрей Кочанов» Сергей Борисович сидел в тесной одиночной камере. К нему никто не заходил – только в окошечко просовывали миску с вермишелью «Мивина». Сергей Борисович уже потерял счёт времени в этой тесной каморке без окон с толстой, задраенной дверью. А на нарах у него уже скопились небольшие штабеля из пустых пластмассовых мисок. Он, то ли от стресса, то ли, отчего-то ещё забыл, или не понял, что их нужно отдавать назад. Сергей Борисович, чтобы не сойти с ума от тишины и одиночества, бродил по камере кругами и декламировал тексты песен. Петь он не умел, вот и читал их, как стихи – громко и с выражением.

Вот и сейчас, когда в огромном замке повернулся огромный ключ, он был занят тем, что декламировал песенку «Во поле берёзка стояла». К нему в камеру не спеша вдвинулся человек в сером костюме. Он постоял и подождал, пока капитан закончил цитировать куплет. А потом – три раза хлопнул в ладоши, изобразив аплодисменты, и с деланным пафосом изрёк:

- Превосходно! В вас погиб артист! Вы могли бы играть Гамлета!

Сергей Борисович не ожидал, что кто-то к нему войдёт и заговорит с ним. Он вздрогнул, задел локтем верхнюю миску и свернул все миски на пол.

- Ничего, – улыбнулся его «гость». – От вас никто не требует поддержания образцового порядка. Тут есть, кому заниматься этим. Я от вас хочу получить лишь один ответ на один вопрос: вы знали, что находилось в папке, которую вы должны были передать на судно «Треска»?