Тесла против Гитлера и Сталина

Другой важный фактор, на который мало кто из современников Томаса Эдисона обратил внимание, – сгенерированная и реализованная в жизни идея «фабрики изобретений». Его лаборатория в Менло-Парке стала первым в истории центром, предназначенным для крупных научно-исследовательских работ, прообразом того, что позже назовут «мозговым центром». В тридцатые годы их начнут создавать во всех развитых странах мира, в т. ч. в Советском Союзе и Германии.

«Фабрика изобретений» Томаса Эдисона представляла собой комплекс фабричных цехов, лабораторий, офисов и научно-технической библиотеки, хранившей всю доступную на тот момент справочную литературу по различным областям знаний. Эдисон повторял, что предпочитает иметь под рукой все необходимое, так же как и то, что может оказаться необходимым потом, – сколько бы это ни стоило.

Томас Эдисон первым внедрил практику подробного анкетирования нанимаемых сотрудников. Причем среди вопросов могли встретиться и такие: кто такой Плутарх и где находится Волга? Эдисон считал, что изобретателю, прежде всего, необходим широкий кругозор и незашоренность мышления, и если надо было выбрать из пары «узкий специалист или дилетант с воображением», часто выбор падал на последнего. Гений изобретательства, сам не имевший формального образования и в ряде областей демонстрировавший поразительное невежество (он, к примеру, так и не освоил высшей математики), Томас Эдисон прекрасно усвоил парадоксальную истину: чтобы изобрести что-то действительно невероятное, порой лучше не знать, что специалисты считают это невозможным.

Современники воспринимали все идеи в области организации труда Томаса Эдисона скептически. На рубеже XIX—XX веков все были уверены, что изобретатели-одиночки смогут еще много лет быть «локомотивом» научно-технического прогресса. В этой ситуации Никола Тесла, который сознательно или бессознательно использовал различные мистические и оккультные техники, имел явное преимущество перед другими изобретателями-одиночками. Вот только он был обречен на поражение, когда вступил в схватку с командой изобретателей и ученых.

Так что, может, и хорошо, что Томас Эдисон не пытался использовать идеи теософии в своей практической деятельности: бизнесе и изобретательстве. Дело не том, что любое религиозно-философское учение препятствует научной деятельности. Просто теософия Елены Блаватской – коммерческий проект, созданный для западного потребителя, эффективность которого никто не гарантировал.

Идеи теософии Елены Блаватской использовали идеологи Третьего Рейха.

Никола Тесла и спиритизм

Великий изобретатель непродолжительное время увлекался спиритизмом, правда, это занятие никак не повлияло на его научно-техническую деятельность. Вот что писал по этому поводу неоднократно цитируемый нами профессор Белградского университета Велимир Абрамович:

«Длительное время Тесла занимался разрешением вопроса смерти и внимательно следил за любыми ее проявлениями в реальной жизни. «Только однажды в моем теперешнем существовании со мной случилось нечто, оставившее впечатление сверхъестественного. Это произошло во время смерти моей матери. Я был болен и изнурен лихорадкой, лежал в кровати. Вдруг я подумал, что, если моя мать умрет вдали от меня, она, наверное, пошлет мне какой-нибудь знак. Два или три месяца спустя я был в Лондоне с моим уже покойным приятелем, английским ученым сэром Вильямом Круксом, где велся спор о спиритизме; я находился под полным впечатлением от его доводов, помня его проникновенный труд об «излучающей материи», который читал еще будучи студентом и благодаря которому я осознал в себе призвание электроинженера. Мне подумалось, что предпосылки для того, чтобы заглянуть «за», довольно благоприятны, так как моя мать была женщиной с исключительно развитой интуицией. Целую ночь каждое волокно моего мозга напрягалось в ожидании, но до самого утра ничего не произошло, и только когда я заснул или, быть может, задремал, я увидел облако, несущее ангелоподобные фигуры божественной красоты. Одна из них взглянула в мою сторону с любовью, и постепенно я узнал в ней свою мать. Привидение медленно плыло по комнате и наконец исчезло, и я резко проснулся от звука неописуемо приятных голосов. В этот момент уверенность, которую никакие слова не в силах описать, овладела мною: я знал, что в эту минуту моя мать умерла. И это было правдой».