Тёщины рассказы

Вот и взялась. Трава недокошена. Докосила. Нагребла. Свой огород ночью выполю. Пойдут соседки: когда она огород-то выполола?

Или лук. Две гряды вырезал какой-то дурак, а я ещё 14 пудов сняла.

В правлении: "Мы тебе сеянки мешок за мешок луку". Так и сделали.

Румянцева (продавщица) пришла: "Помогай мне. Нет надёжных людей".

Учительница Нина Димитриевна давай молоко брать, потом: "Поубирайте в школе, пока я уборщицу подыщу".

Внизу магазин, а вверху школа. Ночью в школе уберу, утром раным-рано в магазине.

Время проходит, ах, учительница не ищет. Говорю:

— Нина Димитриевна, Вы не ищете, а я вам нашла.

Нюра водовозом работала. И возит бочкой воду на базу, и возит. Бочка обледенела, ведро обледенело, сама вся замёрзла.

И на базу, и в столовую, и в пекарню. Одежонки на ней никакой. Нюра, ты простынешь, нельзя тебе здесь работать

— А куда я пойду?

— Иди в школу на моё место.

Нина Димитриевна еле-еле со мной (разговаривает): "Кто такая эта Нюра, что за женщина, я её совсем не знаю…"

Я говорю: "А вы что, боитесь? У нас огороды рядом, дак её дети ни одной морковочки не возьмут".

— Так надо вам оформиться. И деньги за два месяца, вы заработали…

Я говорю: "Что вы за мои деньги пекётесь. Её оформляйте".

Оформила.

Нюре говорю:

— Возьми, купи обувиночку на эти деньги. — А тогда всё так было дорого. — У меня двое, у тебя пять.

И уже похоронка пришла. И не ошибочная.

Нюра: "Я заработаю, отдам".

— Не вздумай.

Ваня уходил, было 70 рублей. "Ваня, бери; я на месте, я не пропаду."

ОДНА ВИНТОВКА

Мамаша в войну пишет Ване: "Мы к Лане переезжаем, Ланя нас зовёт".

Ваня мне пишет: "Я сегодня живой, завтра убьют, дак они тебя там одну ухлопают".

Снова пишет Ване на фронт: "Отдай мне одну корову. У ней две, а у меня ни одной".

Ваня отвечает: "У меня одна винтовка".

Опять беда напала — нет от Вани писем. И у подружки, у Клавы Чигриной нету от мужа.

Вот ей пришла похоронная. Ранили, пока тащили, кишки растеряли по полю. Квартирантке говорю (она почту возила): "Если мне что будет, как Клавдии, ты мне не говори. Мы сильно с Ваней дружно жили. Я сразу умру".

И вот она идёт, то почернеет, то побелеет. Спрашиваю: "Что это с тобой?"

— Ланя, вот что с тобой делать? — в руке бумажку держит.

Я как стояла, упала. Парализовало. Меня принесли домой. Руки трясутся, ноги трясутся, рот покосило, глаз вывернуло.

— Свяжите меня.

Связали.

Анна Фёдоровна (жена плотника): "Ланя, мужик не дитё".

— Дети вырастут. У них свои интересы.

Фельдшера вызвали.

Квартирантка: "Ты седая вся".

Фельдшер: "Да. Возьмите себя в руки. Это всё отойдёт. Попьёте лекарство".

Волосы стали отходить, отходить… уже осталося на одном виске… прядка. И глаз на место стал, и рот. Фельдшер: "Ну вот, совсем молодец". Три раза приезжал. И лучше, и лучше… Прошло месяца три, приносят деньги, три с половиной тыщи, за похоронную.

А мамаша: "Ланя, где тебе удобнее судиться? в Глядянке или в Кургане? Я с тебя наделок возьму…"

— Мамаша, дели, я не постою.

— Вот, корову отдай, тёлку продадим, Ванины вещи…

Я молчу, — …присудют, приходи забирай.

Не дай Бог сиротой быть. Не к кому голову приклонить.

ПОХОРОННЫЕ ДЕНЬГИ

Военкомат меня вызывает. Комиссар: "Почему не берёте деньги? Вам полагается три с половиной тыщи за мужа."

— Так я думаю, что живой.

— Если живой, ещё дадим. Развяжите нам руки этими деньгами. Избавьте нас от них.

Какую-то девчонку стали бы сейчас упрашивать…

— Я не возьму.

— А что нам Сталин скажет?

— Я всё равно их не буду держать, все раздам.

— Это ваше дело. Сходите в контору подпишите.

Послали в одном месте бумажечку заверить. Захожу. Двенадцать часов было:

— У нас обед.

— Мне возвращаться далеко, пешком около двадцати километров, там мои детки остались. Прошу. Подпишите. Минутное дело.

— Ещё указывать здесь будет.

Вышла от них, слёзы текут. На крылечке сидит раненый. Выписывался. На костылях, здоровое лицо, только из госпиталя.

— Что, гражданочка, не приняли. Ну, пойдём.

Зашёл и давай этими костылями махать. Чернила все перелил.

— Чо не подписываете? Я вам щас наобедаю. Мы ноги оставляем. У ней две малюточки. Всех залуплю.

Кто соскочил, кто под стол…

— А ты держи двери. Будете подписывать?

Сели, все в чернилах, подписали, я убежала. Прибегаю в военкомат: "На такой грех вы меня послали". Взглянули, улыбнулись: "Получайте деньги." Получила. С такими деньгами такую дорогу идти… до деревни. Уже темняет… Эх, пойду в мясокомбинат. Прихожу. Вот так и так. Как бы меня доставить на второй участок? Только зашла, всё объяснила, один мужчина вышел распорядился, — Ду-ду-ду! Машина к окошку подкатывает. Шофёр и усадил, и привёз, — вот как по-настоящему обращаются с людьми…

ТАБАКУ ПОПРОСИЛ

Пока Ваня в Шадринске стоял, собрала ему посылку, утку пожарила да всякой сдобы положила. Он ел-ел… и с голоду чуть не умер. Надо было вместо сдобы чёрного хлеба послать. Пишет мне: "Пришли табаку".