Терской Фронт

Переварив «радостное» известие, Карташов глухо матюгнулся и рванул на КПП сам. Бой тот я своими глазами не видел, но парни, что выжили, говорят — просто эпическое было зрелище. Вырвавшийся, словно кабан из камышей, через развороченные ворота карташевский Т-72 турки, увлеченные расстрелом с безопасного расстояния наших позиций, просто проворонили. Вернее, мотопехота-то углядела его сразу и заметалась, словно стая бандерлогов, завидевшая удава Каа. А вот танкисты сообразили, что вечер перестает быть томным, только после того, как, схлопотав сразу два 125-мм подкалиберных снаряда, полыхнул «Леопард». Знатно так полыхнул, весь разом, будто стог сена, бензином облитый. Самоходки же, которые против танков хороши только из засады, а вот в маневренном бою сильно до него не дотягивают, пытались было что-то такое, напоминающее оборонительный бой, изобразить, но — не преуспели. Зато преуспел один из этих ублюдочных БТР, вооруженный не крупнокалиберным пулеметом, как остальные, а ПТУРом TOW. Вот тут шансов не было уже у давно лишившегося динамической защиты танка Карташова. Вечная им память, и Петровичу, и мехводу его, и вечная слава!

Однако расстраивались по поводу потери танков турки и Непримиримые недолго. Как ни крути, а вместо ворот — здоровенная брешь в стене. В нее-то они и ломанулись, надеясь на то, что всех защитников периметра сперва накрыло минами, а потом «Леопард» своими снарядами добил. Ага, сейчас! Нет, не буду врать, тяжко там пришлось. Еле удержались, даже с других направлений народ снимали и к КПП перебрасывали, да и нас тогда Костылев в первый раз с начала боя задействовал, бросив этот чертов прорыв затыкать. Заткнули. Трупами завалили. По большей части — вражескими, хотя и с нашей без потерь не обошлось. Но вот тут-то и показала себя во всей красе разместившаяся во внутреннем дворе Комендатуры минометная батарея. Это танкам «Поднос» — не противник, а вот против пехоты и небронированной техники его осколочно-фугасные мины работают — любо-дорого глянуть. А потом — понеслось… Мотались из одного конца станицы в другой. Там — боеприпасов подкинь, там — раненых эвакуируй, а где, как и у ворот — помоги прорыв ликвидировать. Часам к трем «духи», видимо, окончательно осознали, что захватить станицу бравым джигитским наскоком уже не удастся, и взяли тайм-аут. Скорее всего, подкрепления ждут. Ну, а мы, пользуясь затишьем, дыры в своей обороне латаем.

Прямо сейчас на пару с Толей помогаем трем грязным и закопченным, словно черти, артиллеристам сложить из обломков разрушенного прямым попаданием кирпичного сарая какой-никакой бруствер для их ЗУ-23. Руслан тоже было пытался помочь, да вот только он как ежик из того анекдота — сильный, но уж больно легкий. Да и руки ему лучше поберечь, думаю, как снайпер он нам больше пользы принесет, чем как грузчик. Поэтому Рус сейчас греет всей «стройбригаде» тушенку на таблетках сухого горючего, приглядывая, чтоб не подгорела. Нет, зенитчики эти — реально мужики героические: две первые волны штурма на периметре отбили, а когда их позицию «Леопард» вычислил и огнем накрыл, втроем на руках каким-то чудом уцелевшую зенитку из капонира вытащили. А в ней ведь почти тонна весу. Это вам не кружку с пивом по столу передвинуть. Пятеро их сначала было. Теперь вот — трое осталось. Новую позицию мы им оборудуем уже не на полуразрушенной стене периметра, удержать которую, похоже, всерьез никто и не надеется, а на окраине станицы

— Хорошее местечко, — с хрустом распрямился я и принял у Руслана шкворчащую и плюющуюся жиром банку «тушняка». — И обзор приличный. Если «духи» через ворота даже и прорвутся…

— Когда прорвутся, — вытирает со лба пот, еще больше размазывая копоть по лицу, поправляет меня старший расчета, мужик лет тридцати пяти, одетый почему-то в очень старый, вытертый чуть ни до белизны кожаный летный шлем. Я такие, если честно, только в фильмах про Великую Отечественную видал.

— Ну, да, чего уж самим себе «баки забивать», — соглашаюсь с ним я. — Когда они последние наши огневые точки на стене задавят, то на станицу попрут именно через ворота.

— А то, — кивает «летчик» и подцепляет ножом кусок говядины из своей банки, — там же что справа, что слева — минные поля и «колючкой» все заплетено.

— Точно, остается только дорога, которая от КПП к станице ведет.

— А тут мы, — заканчивает он мою мысль.

— Да, а тут вы… Я сейчас с Комендантом свяжусь, насчет пехотного прикрытия для тебя. ЗУ — это, конечно, здорово, но десяток стрелков тебе тут все равно не помешает. Так, для пущего душевного спокойствия. А не даст — сам тут с вами останусь. Пулемет у нас есть, снайпер — тоже. Повеселимся!

— Ага, — хищно щерится артиллерист, — напоследок…

— Чего так пессимистично?

— А что, есть повод для оптимизма?