Террористы

Внушение часто является слепой силой, лишённой нравственности и морали, которыми руководствуются воля и сознание долга. С помощью внушения толпа и народ могут совершить великие исторические подвиги или самые жестокие и безнравственные поступки. Часто организованные толпы действуют не в соответствии с теми целями, во имя которых они собирались. Если в объединившейся благодаря внушенным целям толпе возбудить низменные инстинкты, она может превратиться в зверя, жестокость которого превзойдет всякое вероятие. Иногда достаточно одного слова, одной мысли, одного мановения руки, чтобы толпа рефлекторно разразилась жесточайшим злодеянием, перед которым бледнеют все ужасы грабителей. Благородство и возвышенность политических и патриотических целей собравшихся в толпу людей не препятствует быстрому упадку их нравственности и крайней жестокости их поведения, как только они начинают действовать сообща. Все зависит от направляющих толпу людей. В зависимости от характера внушения толпа способна проявлять возвышенные и благородные стремления или низменные и грубые инстинкты. Отдельные личности толпы информируют друг друга возвышенными и благородными или низменными и животными стремлениями. Внушение играет огромную роль в жизни целых народов. Вряд ли вообще совершалось в мире какое-либо историческое событие, в котором видная роль не выпадала бы на долю внушения. Особенно могучим орудием внушение является в руках народных вождей. Блестящие ораторы, известные демагоги, любимцы народа, знаменитые полководцы, великие правители, народные вожди, публицисты и писатели могут воспользоваться внушением, этой могучей силой, которая может объединить толпу и народ для одной общей цели и увлечь их к событиям, последствия которых отразятся на будущих поколениях.

Техника внушения была уже хорошо разработана во второй половине XIX века: твердость высказываний с демонстрацией открытости и правдивости, динамичная речь с отсутствием в ней слова «нет», изменение истинных масштабов событий, полуправда, сообщение только выгодной информации, создание факта неопределенности, дробление информации, повторение, ведущее к ослаблению внимания и концентрации на сути дела, использование сравнений, аллегорий, аналогий, восклицаний.

Психологию толпы и методы внушения личности использовали и правители многих государств и революционеры, и дело было в том, кем были эти люди – деспотами или борцами за народное счастье. Неизвестно, догадывались ли исторические персонажи в конце XIX века о том, что завоеванная свобода может легко перейти в убийственное рабство, а долгожданный социализм превратится в кровавый ад.

«Москва как всегда – впереди живот и кулак, а голова в…» Нигилисты

Недалеко от столичного Гостиного двора, на Садовой улице, прямо на традиционном императорском маршруте, качался багровый полицейский и орал просто в стену трехэтажного доходного дома: «Плевал я на закон! Меня назначил император, а он выше, чем закон. Значит, и я – выше, чем закон! Закон – не для всех! Он – пугало для народа! Вот мой – закон – кулак!» Из находившейся рядом сырной лавки выбежал какой-то человек, кажется владелец, подобрал валявшийся рядом с околоточным надзирателем пакет, из которого почти вывалился круг очень хорошего сыра, и свистнул извозчика. Вдвоем они погрузили полицейское тело в пролетку, и оно поехало домой отдыхать. Было то ли позднее утро, то ли ранний день. На разыгравшуюся в центре имперской столицы почти дикую для европейского взгляда сценку, проходившие на Невский проспект петербуржцы внимания не обратили. Дело привычное.

Правители и тем более не избираемые народом государи, долго находящиеся у власти, надоедают гражданам или подданным независимо от того, хорошие они или плохие. В демократических странах президента или премьер-министра просто сменяют на постоянных выборах, и жизнь государства продолжается в соответствии с конституцией. А в монархических державах количество недовольных растет, растет и растет годами и десятилетиями, а потом, в зависимости от числа инакомыслящих, страна взрывается кровавой революцией, которой все равно, кого и сколько убивать. Когда в феврале 1856 года умер российский царь Николай I, поэт-дипломат Федор Тютчев то ли сказал, то ли всадил прямо в уже довольно многочисленное гражданское общество империи: «Не торопитесь радоваться, может быть придется плакать». В смысле его слов державе пришлось разбираться почти четверть столетия.