Читаем Террористы полностью

Первых народовольцев уже нельзя было назвать нигилистами. Тридцать шесть дворян, разночинцев, мещан, крестьян, военных, духовных захотели изменить вместе со своей жизнью и жизнь миллионов человек. Они пошли к своей цели, используя все возможные, а потом и невозможные пути. Пятерых из них казнили, двенадцать замучили, одна сошла с ума, и все вместе они получили пятьсот лет ужасающей каторги. Через сто лет на другом континенте молодой аргентинский революционер внимательно изучал наследие «Народной воли». Отчаянный Эрнесто Че Гевара подвел для себя итог долгих раздумий: «Народ сознавал необходимость перемен, но ему не хватало веры в возможность их осуществления. Задача заключалась в том, чтобы убедить его, что это возможно». Осенью 1879 года империя накатывалась на железную когорту Исполнительного Комитета. Давай, империя, жми и дави своих подданных и никогда не обагряй своих рук работой. Только сначала пройди через нас и сквозь нас и прямо через нас. Аве, Народная Воля! Идущие на смерть приветствуют тебя!

Поставившая кровавую точку в безнадежной дуэли народовольцев с Александром II Софья Перовская писала в 1872 году: «Как взглянешь вокруг себя, так пахнет повсюду мертвым сном. Ни к городах, ни в деревнях, нигде нет мысли и жизни. Крестьяне ни о чем не думают, точно мертвые машины, которые завели раз и навсегда. Хочется расшевелить эту мертвечину, а приходится только смотреть на нее. Одних книг мне не хватает. Иной раз так хочется что-то делать, что бегаешь из угла в угол и рыскаешь по лесу, но после этого впадаешь в сильнейшую апатию».

После похода трех тысяч молодых в деревню монархия уже не могла при них и шести тысячах народных сторонников и при всем честном обществе называть периодический голод «недородом хлебов», а голодающих крестьян «не вполне сытыми земледельцами». Самодержавие никак не хотело поделиться с составителями его бюджета землей и волей и жестоко расправилось с народниками, не обращая внимание на недостаток улик. Александру II ежедневно приносили для чтения перлюстрированные частные письма, которых в империи ежегодно вскрывалось до сорока тысяч. В письмах из деревни начали меняться крестьянские поговорки: «До бога высоко, до царя далеко», «Лбом стены не прошибешь», «Не нами началось, не нами кончится», «Против рожна не попрешь», «Капля камень точит», «Не так страшен черт, как его малюют». Царь читал чужие письма и некоторые сжигал в камине, а его и уже не его общество в сотнях копий читало письмо матери одного из подследственных Дома предварительного заключения, все шесть этажей которого были забиты людьми до отказа: «»Больного и оглохшего сына в одиночке били по голове, по лицу, били городовые в присутствии полицейского офицера так, как только может бить здоровый, но бессмысленный, дикий человек в угоду и по приказу своего начальника человека, отданного их произволу, беззащитного узника. Научите меня, куда и к кому мне прибегнуть, у кого искать защиты от такого страшного насилия, совершенного высокими людьми. Прежде мы все надеялись, что наши дети окружены людьми, что начальство – люди развитые и образованные. Но вот те, которые поставлены выше других, выше многих, не постыдились поднять руку на безоружных, связанных по рукам и ногам людей, не задумывались втоптать в грязь человеческое достоинство. Нам говорят, что осужденный не человек, он ничто. Но мне кажется, что для человека и осужденный все же остается человеком, хотя он и лишен гражданских прав. Наших детей в тюрьмах замучивают пытками, забивают, сажают в мерзлые карцеры без окон, без воздуха и дают глотками воду, да и то изредка».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное