Террористка Иванова

— Ага, боишься? Наконец-то ты забоялся. А я все ждала, когда же ты об этом серьезно заговоришь?

— Думаешь, раньше я об этом говорил несерьезно? — Валерий выпил, закусывать не стал, закурил сигарету.

— Раньше я в твоем голосе не слышала угрозы, а теперь слышу. А как же любовь? Или больше не любишь?

— Любовь? — вскинул голову Витька. — Он тебя любит? Это что-то новенькое!

Полина и Валерий рассмеялись.

— А дядя Миша тоже в тебя влюблен, — Витька, ободренный смехом взрослых, совсем расхрабрился.

— Что-о?! — у Полины даже лицо вытянулось.

— Вот это действительно что-то новенькое, — улыбнулся Валерий.

— Ты, по-моему, ветчины переел, Витька, — сказала Полина. — А ну, марш спать!

— А что тут такого? Мне Галка сказала, что ей отец говорил: «Витькина мама создана для любви…» Не веришь, что ли? Думаешь, вру? Да больно надо! Можешь сама у нее спросить!

— Марш спать, я сказала! — смеясь, повторила Полина.

Витька встал из-за стола, побрел с кухни. Валерий снова закурил, с самым серьезным видом глядя на фотографию покойного мужа Полины, перетянутую траурной лентой. Полина выпила свою рюмку.

— Тебе, по-моему, тоже пора отчаливать, Валера.

— Уверена?

— Абсолютно. Я устала и хочу спать.

Валерий молча встал, медленно прошел в прихожую, сдернул с вешалки куртку.

— Мы еще увидимся?

— Наверное… — она пожала плечами. — Только стоит ли?

— Может, и не стоит. Но, думаю, судьба сведет.

— Будем надеяться на лучшее, — улыбнулась Полина. — Тем более что впереди мне ничего хорошего не светит.

Полина зашла в химчистку, где работала. Приемщица, пожилая худая женщина, явно скучала.

— Здравствуй, Клава, — сказала Полина, подходя к стойке.

— Здравствуй… — Клава чуть покосилась в ее сторону и тут же вскочила. — Ой, Поля, это ты? Господи, сказали же, что в тюрьме сидишь.

— Выпустили под подписку. До суда.

— Ой, как же это? За что? — вытаращила глаза Клава.

— А ты что, газет не читала? Почти везде писали, — усмехнулась Полина. — Хозяин у себя?

— Только что приехал…

Полина обогнула стойку, остановилась в начале коридора, постучала в дверь и тут же, не дожидаясь ответа, вошла. Хозяин, статный мужчина лет тридцати, в белой рубашке, увидев ее, отложил мобильный телефон и недобрыми глазами уставился на нее.

— Здравствуйте, Юрий Николаевич. Меня выпустили под подписку о невыезде, так что я могу приступить к работе, — сказала Полина.

— Нет, не можешь ты приступить к работе, Полина Ивановна.

— Почему?

— Потому что ты уволена, разве не ясно? У меня двенадцать человек с судимостями работают. Но — с нормальными судимостями. А вот террористок мне совсем не надо. Это для меня уже перебор… — Юрий Николаевич прикурил, со злостью бросил на стол зажигалку. — Все, Полина Ивановна, разговор закончен. Не надо меня уговаривать, на жалость давить — я решений своих не меняю.

— Да провались ты… козел! — Полина вышла и с силой грохнула дверью.

Тулегенов и Тимонин бродили по рынку, останавливались у разных павильонов. Вот они набрели на большой киоск, где продавались пиротехнические средства — петарды, фейерверки, ракеты. Здесь все пестрело разноцветными обертками из фольги, картона и пластика. Опера брали «игрушки», внимательно рассматривали — на всех стояло клеймо: «Мэйд ин Чайна».

— Что-нибудь посоветовать? — спросил продавец, парень лет двадцати пяти, в джинсах и красном свитере. — Поступили новые петарды — сила взрыва в два раза мощнее и в небе расцветают китайскими зонтиками, — он протянул Тулегенову толстую цветную трубу. — Хорошо смотрится на пленэре. На берегу реки или, например, если запустить в горах, над обрывом. Потрясающее зрелище…

Тулегенов взял трубу, повертел ее в руках, спросил:

— Тоже китайское производство?

— Так у нас весь товар оттуда, — развел руками продавец.

— И документы есть? — спросил Тимонин.

Ответить продавец не успел, потому что лейтенант сунул ему под нос раскрытое удостоверение.

— Ну-ка, покажи накладные на весь товар. Что глазенки вытаращил? Давай по-быстрому.

Парень с растерянным видом ушел в закуток в глубине ларька, скоро вышел оттуда с кипой накладных, испещренных синими печатями, положил на прилавок.

— Таможенные документы у хозяина спрашивайте.

— Спросим, дорогой, спросим, — ответил Тимонин, забирая бумаги.

Они не видели, что в отдалении, у ларька, торговавшего видеодисками, стоял Валерий Чистов в надвинутой на глаза бейсболке. Он делал вид, что рассматривает обложки, исподволь наблюдая за Тулегеновым и Тимониным.

Полина сидела на лавочке у могилы мужа и курила, задумчиво смотря на его лицо, улыбающееся с фотографий. И тихо говорила: