Террорист

Псякревского это окончательно вывело из себя: он заявил, что не собирается продолжать полемику в таком формате, поскольку это все оговор и клевета, и ведущий сильно пожалеет, что во всем этом участвует.

– Это недоказуемо! Это чудовищная провокация! Сейчас я с вами разговаривать не собираюсь – встретимся в суде!

– Зачем в суде? – вкрадчиво поинтересовался Володин. – Мы можем все прояснить прямо сейчас. Владимир, если позволите, мои помощники сейчас все расставят по своим местам. Могу я их привлечь?

– Да, конечно, это ваше право, – не стал возражать ведущий.

– Позвольте, они выйдут сюда? – попросил Володин.

– Зачем? – удивился ведущий. – Микрофоны у них пристегнуты, сидят удобно, у нас там вроде бы не штормит!

– Это важно. – Володин заметно напрягся. – Ну пожалуйста, если нетрудно – я вас прошу.

– Да ладно, пусть выходят на здоровье, – не стал упираться ведущий. – Надеюсь, они не будут хулиганить?

– Нет-нет, что вы! Это очень воспитанные люди.

– Хорошо. Так: «защита» господина Володина – подойдите, пожалуйста, сюда.

Мы с Федей встали и подошли к «коновязи».

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил ведущий.

Представились:

– Дима Добросердов, учитель истории.

– Федя Гусев, физрук.

– У вас что, приличных людей для поддержки не нашлось?! – зло и презрительно усмехнулся Псякревский. – Вы бы еще бомжей со свалки притащили…

– Еще мы известны как «Русский Трибунал», – невозмутимо добавил я.

После чего мы с Федей синхронно шагнули к Псякревскому и расстегнули пиджаки, чтобы он видел наше оружие.

Тут возникла немая сцена.

Публика не сразу поняла, в чем дело, и продолжала спокойно пялиться в центр студии.

Володину стоило большого труда сыграть недоумение: а это обязательно, потом умные люди будут анализировать запись и делать выводы.

Ведущий разинул рот и смотрел на нас, хлопая глазами.

Псякревский сразу все понял: он перевел взгляд на вход – заметил, что охрана организованно отсутствует, и глаза его мгновенно наполнились панической обреченностью.

– Охрану убрали, чтобы не мешала, – подсказал я. – Так что мы можем запросто поболтать. Это будет быстро и коротко или…

– В общем, это зависит от тебя, – увесисто дополнил Федя.

– Ребята, я не понял! – с хорошо разыгранной растерянностью воскликнул Володин. – Это что за шутки?

Ведущий наконец пришел в себя и ошарашенно пробормотал:

– Ребята, я в курсе, кто вы такие, но… Вы понимаете, что теперь передачи не будет? Это не выпустят ни при каких условиях, даже если руководство всех каналов упадет в ноги сами знаете кому.

– Мы в курсе, – успокоил я его. – Вы не волнуйтесь, мы сейчас уйдем. Только спросим кое-что.

– И стрельнем разок, если будет врать. – Федя подошел вплотную к Псякревскому и положил тяжелую ручищу ему на плечо: – Сейчас ты скажешь правду. И мы тебя не тронем. Если ты действительно невиновен, тебе ничего не грозит. Если ты соврешь – мы тебя шлепнем на месте.

– Ребята… – пробормотал Володин. – Вы понимаете, что это уже не шутки?

– Я прошу вас, не надо делать глупостей, – мужественно выступил ведущий. – Неужели вы будете стрелять? Это же немыслимо!

– Спокойно, – осадил я его. – Господин вроде бы толковый, прекрасно понимает, что стоит на кону. Так что, надеюсь, обойдемся без этого.

– Да, я вас прошу – давайте цивилизованно…

– Надеюсь, ты не забыл, что стало с твоими подельниками? – Я повернулся к Псякревскому. – Надеюсь, тебе не надо напоминать: мы вели эту разработку, очень плотно общались с «первоисточниками» и до мельчайших подробностей осведомлены, как все было на самом деле.

– Короче, если ты соврешь – ты сдохнешь, – повторил Федя. – Прямо здесь и сейчас. Ты понял?

Псякревский молча и часто закивал, крепко прикусив нижнюю губу: в глазах его плескался первобытный ужас.

– Скажи-ка нам, господин Псякревский… – Я намеренно взял крохотную паузу, дабы подчеркнуть важность ответа. – Вот эти аудиозаписи, распечатки переговоров, документы… Они подлинные? Или это, как ты утверждаешь, подлог?

– Давай сюда. – Федя достал пистолет и развернул Псякревского лицом к камере рыжего оператора: – На камеру – давай.

И приставил ствол к голове нашего подопытного.

Публика охнула и остолбенела.

– Подлинные… – слабым голосом вымолвил Псякревский.

– Не слышу, – угрожающе буркнул Федя. – Что именно – «подлинные»? Уточни – погромче. Давай!

– Все, что здесь было предъявлено в качестве доказательств, – подлинные материалы! – подстреленным зайцем вскрикнул Псякревский.

– Еще раз!

– Это все подлинное! Подтверждаю!

– То есть все, что говорил ваш оппонент, это правда? – уточнил я.

– Да, это правда!

– Уточните: вы трое – те, кто возглавляет вышеприведенный список, и ваши люди – вы действительно саботировали и уничтожили проект «Возвращение»?

– Да!

– Спасибо за прямоту, – похвалил я. – Ты настоящий гражданин своей страны.

Федя похлопал Псякревского по плечу:

– Спокойно, малыш. Расслабься, еще немного поживешь.

Псякревского колотило – у него зуб на зуб не попадал, руки его трясло крупной дрожью.

Федя посмотрел на его штаны и усмехнулся:

– Смотри-ка ты – сфинктер крепкий.