Террорист №1

Этот их микропоединок, незаметный остальной аудитории, длился всего два или три коротких мгновения. Громкий скандал в планы Колхауэр на данном этапе не входил. Она могла бы снабдить сейчас журналистов обильной порцией «жареного», но ее слова не были бы подкреплены сколь-нибудь убедительными доказательствами. Возможно, она сама ошибается, поверив в существование мощного суггестивного препарата «джанк», вернее, в его необыкновенные свойства. Дай-то бог, чтобы она и вправду заблуждалась…

Колхауэр, потеряв всякий интерес к данному мероприятию, направилась к выходу. За ней попытался увязаться кто-то из коллег, заинтригованный поведением известной журналистки. Элизабет тут же его отшила: не для того она сюда приходила, чтобы раскрывать свои карты перед кем бы то ни было.

Уитмор и Ко теперь наверняка заимеют на нее зуб. Но такое не раз уже бывало прежде — даже пустяковое замечание на страницах прессы способно вызвать у такого рода личностей ярость и гнев, — так что она не очень-то из-за этого переживала. Еще меньше она переживала из-за того, что фактически отказала Уитмору в его просьбе: если Чак не прав в этой ситуации, если он пытается ею манипулировать, — а такие попытки в прошлом уже встречались — то этот щелчок по носу он вполне заслужил. Ну а если со временем выяснится, что Элизабет в этот раз погорячилась, то она изыщет возможность не только извиниться перед Уитмором, но и найдет способ вернуть его дружеское к себе расположение.

«Получите хардболл, — подумала она невесть в чей адрес. — Посмотрим, как вы примете этот лихо подкрученный мяч…»

…Когда журналистка пересекала гулкий вестибюль штаб-квартиры ДЕА, двое незнакомых ей с виду мужчин, одетых уже в плащи и шляпы, вначале сопроводили ее цепкими профессиональными взглядами до вращающихся дверей, затем, выждав не более полуминуты, вышли вслед за ней на улицу, спускаясь под нудный шелест ноябрьского дождя к паркингу, где их уже ожидал громоздкий серый фургон с решеткой спецантенн на крыше…

Глава 15

В начале двенадцатого дня темно-синий «Лендкрузер» нырнул в подземный гараж одного из зданий комплекса «Сенчури-сити». Колхауэр припарковалась на своем законном месте, за которое, впрочем, платило ее издание. Прихватив с собой сумочку и поставив джип на сигнализацию, направилась к лифту. Одновременно с ней к кабинке подошел плотный, с добродушным лицом, но цепким, все замечающим взглядом мужчина лет тридцати — это был один из сотрудников охранного бюро Стоктона.

Пока журналистка ожидала прибытия лифта, они успели накоротке переброситься парой-тройкой реплик.

— Вы хотите, чтобы я поднялся в редакцию вместе с вами, миссис Колхауэр? — спросил частный детектив. — Или мне подождать вас внизу?

— Да, будет лучше, если обождете здесь, — сказала Колхауэр, проходя в пустую кабинку лифта. — Моему руководству необязательно знать, что я решила прибегнуть к услугам вашей фирмы.

— Одну минуту, миссис Колхауэр, — детектив придержал готовую уже закрыться дверцу лифта. — Вы не могли бы дать мне ключи от машины? Пока вы будете отсутствовать, мы с коллегой могли бы обследовать ваш джип.

Колхауэр понимающе кивнула. Собственная дотошность, тяга к острым журналистским расследованиям, привычка действовать зачастую на грани фола — все это вместе взятое уже не раз ставило ее в довольно рискованные ситуации. Как раз в таких случаях она предпочитала обращаться к услугам частных детективов, которым доверяла гораздо больше, чем своим знакомым — из числа сотрудников спецслужб. К тому же эти люди весьма квалифицированны: вот и сейчас они первым делом решили проверить, не нашпиговано ли авто журналистки «жучками» и прочей спецтехникой, позволяющей отслеживать все ее перемещения.

Вручив детективу ключи от машины, она вознеслась лифтом на восемнадцатый этаж. Здесь размещался огромный, величиной с баскетбольную площадку кабинет Майкла Донована, главного редактора газеты «Лос-Анджелес таймс», а также офисы его заместителей и начальников отделов. В приемной Донована все было устроено так, как будто время застряло где-то в середине семидесятых: толстый ковер, тяжелые кожаные кресла, никелированные пепельницы на ножках, довольно массивный стол из орехового дерева, за которым восседает секретарша, рыжеволосая женщина лет пятидесяти, преданная Майклу, как хорошо выдрессированная овчарка.

— Как поживаете, Сюзан? Надеюсь, Майкл у себя? Мне нужно срочно поговорить с боссом.

Секретарша босса в силу понятных причин недолюбливала таких, как Элизабет: успешная, красивая, молодая, самостоятельная, пользуется повышенным вниманием мужчин… И хотя журналистка была одета в строгий костюм-двойку светло-серой расцветки, а юбка была не короче, чем положено, все же во взгляде Сюзан сквозило легкое неодобрение, тщательно маскируемое отработанным годами показным дружелюбием.

— Босс сам распорядился найти вас, Элизабет, и тоже «ср-рочно!», — сообщила секретарша. — У вас все телефоны почему-то отключены, пришлось сообщение вам скинуть на сотовый… Босс сейчас занят, у него гость. Минутку, я узнаю, когда он сможет вас принять.