Читаем Террор любовью полностью

Дюк на цыпочках прошел в смежную комнату, достал из гардероба пояс, который был у них с мамой общим, она носила его на джинсовой юбке. Кстати, и пояс и юбка тоже перепали из далекой Америки и тоже достались не новыми, хорошо послужившими старым хозяевам. Но кожа и джинса – чем старше, тем благороднее. Виталька Резников, например, специально тер свои новые джинсы пемзой, чтобы они приняли бывалый вид. А с ними и сам Виталька – этакий полуночный ковбой.

Дюк взял пояс, надел его под куртку. С независимым видом прошел в прихожую.

– Я тебя уверяю, – сказала мама кому-то в телефон, – все будет то же самое.

Дюк кивнул маме головой, и это тоже можно было понять двояко: «подожди, я сейчас» и «не мешай, дай мне пожить своими интересами. У тебя свои, а у меня – свои». Он вышел на лестницу. Оттуда – на улицу. И обратно – мимо мусорных баков, мимо корпуса номер девять, мимо детского сада, мимо школы – два квартала, потом через дорогу. Потом без лифта на пятый этаж.

– Вот! – Дюк снял с себя пояс и протянул Мареевой. Пряжка была тяжелая, похожая на натуральное потемневшее серебро, довольно большая, однако корректная. На ней выбито «Рэнглер» – название авторитетной фирмы. И от этого непонятного слова просыпалась мечта и поднимала голову надежда.

– Ух ты… – задохнулась Мареева, в которой тут же проснулась надежда, и даже, может быть, не одна, а несколько. Она надела на себя пояс, как обруч на бочку, и спросила: – Красиво?

– Совсем другое дело, – сказал Дюкин, хотя дело было то же самое.

Мареева ушла в комнату и вернулась с пластинкой. Поверхность ее была уже не черная, а сизая, истерзанная тупой иглой.

– Бери. – Она протянула пластинку.

– Не сейчас, – отказался Дюк. – У меня к тебе просьба: я завтра после школы приду к тебе с Кияшкой. Она у тебя попросит, ты ей отдашь. А то, что я к тебе приходил, ты ей не говори. Ладно?

– А пояс когда отдашь?

– Пояс сейчас. Бери, пожалуйста.

– Не жалко? – удивилась Мареева.

– Но ведь дарить надо то, что и самому нравится, – уклончиво ответил Дюк. – А иначе какой смысл в подарке?

– В общем, да, – согласилась Мареева и внимательно посмотрела на Дюка.

– Чего? – смутился он.

– Ты в Кияшку влюблен?

– Нет.

– А зачем пояс отдал?

– Так надо.

– Кому надо? Тебе или ей?

– И мне. И ей. Но не вместе, а врозь.

– Интересно… – Мареева покачала головой.

Они стояли в прихожей и молчали. Дюк смотрел на свой пояс, и ему было так его жаль, будто он расставался не с вещью, а с близким другом.

– Вообще этот пояс на худых, – заметил он.

– Я похудею, – пообещала Мареева. – Вот посмотришь. У меня просто раньше стимула не было. А теперь есть.

Дюкин вышел на улицу. Медленно перешел дорогу и медленно побрел вниз два квартала – мимо школы, мимо детского сада, мимо корпуса девять. Против корпуса жгли костер, наверное, сжигали ненужный хлам. Вокруг костра стояли люди и смотрели с задумчивыми лицами. Видимо, в таинстве огня есть что-то забытое с древних времен. И людей тянет огонь. Они собираются вокруг него и не могут вспомнить того, что забыли.

Лицу стало тепло. Дюк смотрел на пламя, и ему казалось, что это огненный олень бежит и не может вырваться в небо.

Он отошел от костра, стало еще чернее и холоднее. Дюк подумал, что у Мареевой есть пояс и стимул. У Кияшки – пластинка и возвращенная дружба. У него – успех талисмана, правда, успех – за счет пояса, а пояс – за счет воровства, потому что это не был его личный пояс, а общий с мамой. А у мамы так мало вещей. Притом Кияшко и Мареева ему никто. Он с ними даже не дружит. А мама – это мама, независимо от того, разные у них интересы или общие.

Когда Дюк вернулся домой, мама все еще говорила по телефону. Он решил подождать, пока она окончит разговор, а потом уже сказать про пояс. Мама окончила довольно быстро, но к ней тут же пришла соседка тетя Зина, и они тут же ушли на кухню пить чай, а вмешиваться в разговор взрослых неэтично. Когда тетя Зина ушла, по телевизору начали передавать детектив, четвертую серию, которая удалась лучше остальных, и не хотелось разбивать впечатление. Когда кино кончилось, он заснул. Он заснул даже до того, как оно кончилось. А утром они торопились, мама – на работу, Дюк – в школу, и заводить беседу о поясе было несподручно. Дюк решил, что скажет в том случае, когда мама поднимет этот разговор. Если она спросит: «Саша, а где пояс?» – тогда он ответит: «Мама, я подарил его девочке». А до тех пор, пока она не спросит, нечего соваться первому, да еще в неподходящее время, когда оба опаздывают и каждая секунда на учете.

Дюк положил сменную обувь в полиэтиленовый мешок и отправился в школу с относительно спокойной совестью.

На уроке литературы объясняли «Что делать?» Чернышевского. Сны Веры Павловны.

Перейти на страницу:

Все книги серии Токарева, Виктория. Сборники

Мужская верность
Мужская верность

Коллекция маленьких шедевров классической «женской прозы», снова и снова исследующей вечные проблемы нашей жизни.Здесь «Быть или не быть?» превращается в «Любить или не любить?», и уже из этого возникает еще один вопрос: «Что делать?!»Что делать с любовью – неуместной, неприличной и нелепой в наши дни всеобщей рациональности?Что делать с исконным, неизбывным желанием обычного счастья, о котором мечтает каждая женщина?Виктория Токарева не предлагает ответов.Но может быть, вы сами найдете в ее рассказах свой личный ответ?..Содержание сборника:Мужская верностьБанкетный залМаша и ФеликсГладкое личикоЛиловый костюмЭтот лучший из мировТелохранительКак я объявлял войну ЯпонииВместо меняМожно и нельзяПервая попыткаРимские каникулыИнфузория-туфелькаКоррида«Система собак»На черта нам чужиеВсе нормально, все хорошоПолосатый надувной матрасДень без вранья

Виктория Самойловна Токарева

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги