Террор. Кому и зачем он нужен

Что характерно, в Советской России ситуацию видели именно так! Сомнений в том, что за террористическим актом стоит большая политика, а вовсе не молодой идеалист, у советской печати не было. «Выстрел, поразивший на главном варшавском вокзале т. Войкова, был вспышкой молнии, осветившей провокационную работу британского империализма по вовлечению Польши в военную авантюру против СССР. И, как бы в подтверждение этого, появилось в виленском органе польских монархистов «Слово» (от 11/VI) весьма характерное интервью с есаулом Яковлевым. Яковлев заявил следующее: «Коверда приходил ко мне неоднократно, зная, что я имею много русских книг и журналов, издаваемых за границей, которых он не мог бы найти в Вильне в другом месте. Видывал я его только в типографии, где одновременно печатались «Новая Россия» и «Белорусское слово»… «Несомненно, война какого-нибудь государства, а в первую очередь Польши с Советской Россией, значительно помогла бы нам… Мы, русские эмигранты, не можем отрицать того, что мы боремся и будем бороться с большевиками на жизнь и смерть всеми доступными нам средствами: террором, насилием, огнем и мечом». Одновременно с этим заявлением Яковлева появились в варшавских газетах «Курьер Поранны» и «Наш Пржеглонд» сообщения о том, что обыски, произведенные в Вильно у русских монархистов, дали в руки следственных властей обильные материалы о деятельности белогвардейских террористов в Польше… И вдруг примерно с 10–11 июня тон польской прессы резко изменился, словно по мановению какой-то таинственной дирижерской палочки. Газеты забили отбой и обрушились на СССР с неслыханными чудовищными нападками вплоть до обвинения нас самих в убийстве Войкова. Появились сообщения о том, что следствие не установило абсолютно никакой связи Коверды с русскими монархистами в Польше»[69].

Но вернемся к суду. Каков должен был быть приговор суда? Умышленное убийство, сознательное и хладнокровное. Убит глава дипломатической миссии, но ведь он же из России. И суд учитывает «чрезвычайно важные смягчающие вину обстоятельства, к которым следует также причислить глубокий патриотизм подсуд. Коверды и глубину понимания им страдания его сородичей – дают суду возможность приговорить Коверду к бессрочным каторжным работам»[70]. То есть вместо смертной казни – бессрочная каторга. Убит же не французский и не британский, а всего лишь дипломат из Советской России. Но и это еще не все. В приговоре написали, что Коверда должен оплатить судебные издержки, и тут же указали: освободить его от их уплаты. А далее суд постановил обратиться через министра юстиции к президенту Речи Посполитой (Польши) с ходатайством о замене Коверде бессрочных каторжных работ теми же работами на пятнадцатилетний срок. Молодой террорист убил русского, поэтому вместо пожизненного просим дать 15 лет.

Сложно не согласиться с оценками советской стороны: «Перед судом прошел ряд специально подобранных свидетелей, которые всеми способами обеляли Коверду, изображая его невинным отроком с кристальной душой и голубиным сердцем. Обычно с понятием суда связано представление о защите и обвинении. Суд над Ковердой, в сущности, не имел обвинения. Прокурор и защита разделили между собой труд, целью которого было представить Коверду в виде «национального героя». Государственный обвинитель, изложив в начале своей речи формальное содержание соответствующих статей кодекса, в дальнейшем фактически защищал Коверду. Прокурор, призванный защищать оскорбленный убийством посла престиж польского государства, констатировал сразу, что варшавское преступление – это всего-навсего «столкновение двух атомов в безбрежном пространстве… Сравнив убийцу с Иваном Сусаниным, прокурор закончил свою обвинительную речь призывом к милосердию»[71].

Вот тут самое время пару слов сказать об авторе книги, которую мы столь много цитируем, «Убийство Войкова и дело Бориса Коверды», что очень оперативно увидела свет в Париже в том же самом 1927 году. Автор ее на обложке обозначен лишь двумя буквами: С. В. За ними скрывался Сергей Львович Войцеховский. Про всю его жизнь вспоминать не будем, вспомним лишь самое яркое, много говорящее сегодняшнему патриоту России.

1. После Октября 1917 года господин Войцеховский оказался на незалежной Украине, где служил чиновником для особых поручений и переводчиком при гетманском министерстве иностранных дел. То есть мало того, что служил только что созданной и никогда до этого не существовавшей Украине как государству, так еще и умудрился делать это под властью немцев! Редкой принципиальности был этот «русский патриот».