Террор

Средняя палуба находилась всего семью футами ниже жилой, но казалась совершенно другим миром. Гудсер почти никогда не спускался сюда. Фицджеймс и старший помощник стояли поодаль от трапа, светя фонарями по сторонам. Врач осознал, что температура воздуха здесь должна быть градусов на сорок ниже, чем на жилой палубе, где они ели и спали, — а средняя температура воздуха на жилой палубе теперь была ниже ноля.

Грохот и треск прекратились. Фицджеймс приказал Коллинзу замолчать, и пятеро мужчин окружили люк, ведущий в трюм. Все, кроме Гудсера, взяли с собой фонари и теперь светили вниз, хотя тусклые лучи рассеивали туманную морозную мглу лишь в радиусе нескольких футов. Пар от дыхания висел перед ними пеленой ледяных кристаллов. Частый топот ног в жилой палубе, казалось, доносился до них с расстояния многих миль.

– Кто там дежурил сегодня ночью? — шепотом спросил Фицджеймс.

– Мистер Грегори и один кочегар, — ответил Дево. — Кажется, Кави. А может, Плейтер.

– И мистер Уикс со своим помощником Уотсоном, — возбужденно прошептал Коллинз. — Они там работали всю ночь, заделывали пролом в корпусе по правому борту, рядом с угольным бункером.

Внизу раздался рев. Он звучал в сотню раз громче и свирепее, чем любой другой рев, какой Гудсеру доводилось слышать, — чем даже тот, что донесся из черного зала в полночь во время карнавала. Мощный звук отразился от всех шпангоутов, металлических конструкций и переборок в средней палубе. Гудсер был уверен, что вахтенные в завывающей метельной ночи двумя палубами выше слышат жуткий рев так ясно, как если бы существо находилось на палубе с ними. Яички у него сжались, и мошонка попыталась втянуться в тело. Рев доносился из трюма.

— Браун, Данн, Коллинз, — резко сказал Фицджеймс. — Ступайте в носовую часть и задрайте передний люк. Дево, Гудсер, следуйте за мной.

Фицджеймс засунул пистолет за пояс и, держа фонарь в одной руке, спустился по трапу в темноту.

Гудсеру пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы просто не обмочиться. Дево быстро спустился вниз за капитаном, и только чувство стыда при мысли, что он не последует за ними, в сочетании со страхом, что он останется здесь один в темноте, заставило дрожащего врача двинуться вслед за старшим помощником. Руки и ноги у него были как деревянные, и Гудсер знал, что онемели они не от холода, а от страха.

У подножья трапа — в холодном мраке, более непроницаемом и ужасном, чем любая арктическая тьма снаружи, — капитан и старший помощник стояли, держа фонари в левых руках. Фицджеймс выставлял вперед взведенный пистолет. Дево крепко сжимал обычный корабельный нож. Рука у него дрожала. Никто не шевелился и не дышал.

Тишина. Грохот ударов, треск, крики прекратились.

Гудсеру захотелось завопить. Он чувствовал присутствие какого-то существа в темном трюме. Какого-то огромного и враждебного существа. Оно могло находиться в двенадцати футах от них, сразу за границей тусклого круга света от фонарей.

Вместе с уверенностью, что они здесь не одни, Гудсер почувствовал сильный запах, отдающий медью. Он хорошо знал этот запах. Свежая кровь.

— Сюда, — прошептал капитан и двинулся по узкому коридору вдоль правого борта в сторону кормы.

К котельной.

Масляная лампа, всегда горевшая там, сейчас погасла. Лишь тусклые красно-оранжевые отсветы горящего в топке угля падали из открытой двери в коридор.

— Мистер Грегори? — Оклик Фицджеймса прозвучал достаточно громко и достаточно неожиданно, чтобы Гудсер снова почувствовал острый позыв к мочеиспусканию. — Мистер Грегори? — повторил капитан.

Ответа не последовало. Со своего места в коридоре врач видел лишь несколько квадратных футов пола котельной и несколько куч рассыпанного угля. Из котельной доносился такой запах, будто там кто-то жарил говядину. У Гудсера, против его воли, потекли слюнки.

— Оставайтесь здесь, — велел Фицджеймс Дево и Гудсеру. Старший помощник напряженно всмотрелся сначала вперед, потом назад — водя фонарем по широкой дуге, крепко сжимая нож в поднятой руке, — в попытке разглядеть что-нибудь в темном коридоре за пределами освещенного пространства. Гудсеру оставалось лишь стоять на месте, сжимая замерзшие пальцы в кулак. От почти забытого запаха жарящегося мяса рот у него наполнился слюной и желудок заурчал, несмотря на владевший им страх.

Фицджеймс завернул за косяк и скрылся в котельной.

Целую вечность, продолжавшуюся от пяти до десяти секунд, оттуда не доносилось ни звука. Потом тихий голос капитана буквально прогремел в тишине:

— Мистер Гудсер. Войдите, пожалуйста.

В помещении находились два человеческих тела. В одном врач опознал инженера, мистера Грегори. У него были выпущены внутренности. Труп лежал в углу у кормовой переборки, но серые ленты кишок валялись по всему полу котельной, точно праздничные гирлянды. Гудсеру приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на них. Второе тело — коренастый мужчина в синем свитере — лежало на животе, с вытянутыми вдоль боков и повернутыми ладонями вверх руками, головой и плечами в топке котла.

— Помогите мне вытащить его, — сказал Фицджеймс.