Террор

– Такого больше не повторится, — сказал Крозье. — А пока нам следует исходить из предположения, что зверь по-прежнему жив и здоров и еще вернется. При планировании любых наших действий за пределами кораблей мы должны предусмотреть некий способ защиты от него. У нас недостаточно морских пехотинцев, чтобы обеспечить охрану каждого санного отряда — особенно если они вооружены и не тащат сани, — и потому, вероятно, нам останется лишь вооружить все отряды и увеличить численность каждого на несколько человек, чтобы все люди поочередно могли выполнять обязанности часовых и охранников. Даже если летом лед снова не вскроется, при постоянном дневном свете передвигаться по замерзшему морю будет легче.

– Прошу прощения за прямоту, капитан, — сказал доктор Гудсер, — но главный вопрос заключается в том, можем ли мы позволить себе ждать до лета, прежде чем решить, следует ли нам покинуть корабли?

— А как по-вашему, доктор? — спросил Крозье.

— Мне так не кажется, — сказал врач. — У нас испортилось больше консервированных продуктов, чем мы думали. Все прочие продовольственные припасы подходят к концу. В настоящее время пищевой рацион уже значительно ниже нормы, необходимой для людей, ежедневно занятых физическим трудом на корабле или на льду. Все неуклонно теряют в весе и слабеют. Добавьте к этому резкое увеличение количества случаев цинги и… в общем, джентльмены, я просто считаю, что мало у кого на «Эребусе» или на «Терроре» — если сами корабли продержатся такой срок — останутся силы, чтобы совершить любой санный поход, если мы станем ждать таяния льдов до июня или июля.

В кают-компании снова воцарилось молчание. В наступившей тишине Гудсер добавил:

– Вернее, у немногих из нас вполне могут остаться силы, чтобы тащить по льду сани и лодки в надежде спастись или добраться до цивилизованного мира, но им придется бросить умирать голодной смертью подавляющее большинство остальных.

– Здоровые и выносливые могли бы отправиться за подмогой и привести спасательные отряды к кораблям, — сказал лейтенант Левеконт.

Теперь подал голос ледовый лоцман Томас Блэнки:

– Любой, кто двинется в южном направлении — чтобы, скажем, дотащить по льду шлюпки до устья реки Фиш, а потом пройти вверх по ней еще восемьсот пятьдесят миль на юг, до Большого Невольничьего озера, где находится фактория, — доберется дотуда в лучшем случае только к концу осени или к началу зимы и не сможет вернуться обратно с сухопутным спасательным отрядом раньше августа сорок девятого года. К тому времени все оставшиеся на кораблях умрут от цинги и голода.

– Мы можем нагрузить сани и все вместе двинуться на восток, к Баффинову заливу, — сказал старший помощник Дево. — Там могут оказаться китобойные суда. Или даже спасательные корабли и санные отряды, уже ищущие нас.

– Так точно, — сказал Блэнки. — Это вариант. Но нам придется тащить сани сотни миль по открытому замерзшему морю, со всеми торосными грядами и, возможно, разводьями. Или же двигаться вдоль берега — а это путь в тысячу двести миль с лишним. А затем нам придется пересечь полуостров Бутия, со всеми горами и прочими препятствиями, чтобы достичь восточного побережья, где могут оказаться китобои. Одно я знаю наверное: если лед не вскроется здесь, он не вскроется и на нашем пути на северо-восток, к Баффинову заливу.

– Груз будет значительно легче, если мы возьмем только сани с провизией и палатками, отправляясь на северо-восток, к Бутии, — сказал лейтенант Ходжсон. — Одна шлюпка весит самое малое шестьсот фунтов.

– Более восьмисот фунтов, — тихо заметил Крозье. — Без поклажи.

– Прибавьте к этому шестьсот с лишним фунтов на сани, способные выдержать тяжесть шлюпки, — сказал Томас Блэнки, — и получится, что каждой упряжной команде придется тащить груз весом от четырнадцати до пятнадцати сотен фунтов — и это только вес шлюпки и саней, не считая продовольствия, палаток, оружия, одежды и прочих вещей, которые нам придется взять с собой. Никто никогда не преодолевал с таким грузом расстояние свыше тысячи миль — причем по открытому морскому льду, коли мы направимся к Баффинову заливу.

– Но тащить сани по льду — особенно если мы тронемся в путь в марте или апреле, пока лед не станет рыхлым и вязким, — все же легче, чем по слякоти, — сказал лейтенант Левеконт.

– Я предлагаю оставить шлюпки и отправиться к Баффинову заливу налегке, взяв только сани и самые необходимые припасы, — сказал Чарльз Дево, сидевший рядом с Левеконтом. — Если мы достигнем восточного побережья острова Сомерсет до окончания китобойного сезона, нас непременно подберет какое-нибудь судно. И я готов побиться об заклад, что там окажутся спасательные корабли и поисковые санные отряды.

– Если мы оставим шлюпки, — сказал ледовый лоцман Блэнки, — первая же протяженная полоса чистой воды станет для нас непреодолимым препятствием. Мы все умрем там на льду.