Сегодня с ними не было Фицджеймса — он остался за старшего в лагере на Кинг-Уильяме, но истинной причиной его отсутствия являлся такт. Ни один капитан не желает покидать свой корабль на глазах у другого капитана, и все капитаны очень щепетильны в данном вопросе. Крозье, который наведывался на «Эребус» почти каждый день с тех пор, как корабль начал разрушаться под давлением льда через два дня после пожара и вторжения зверя в первых числах марта, твердо положил не присутствовать там в полдень 31 марта, когда Фицджеймс покидал корабль. На этой неделе Фицджеймс ответил ему любезностью на любезность, вызвавшись выполнять командирские обязанности далеко от «Террора».
Большинство других людей отсутствовало по причине гораздо более печальной и прискорбной. Шагая рядом с последними санями, Крозье вызывал в памяти их лица.
«Террору» повезло больше, чем «Эребусу», в части потерь среди командного состава. Из своих главных офицеров Крозье потерял старшего помощника, Фреда Хорнби, убитого зверем в ходе трагических событий карнавальной ночи, второго лоцмана Джайлса Макбина, убитого чудовищным существом во время санного похода в апреле прошлого года, и обоих своих врачей, Педди и Макдональда, тоже погибших во время новогоднего карнавала. Но его первый, второй и третий лейтенанты были живы и более или менее здоровы, равно как его второй помощник Томас, ледовый лоцман Блэнки и незаменимый мистер Хелпмен, его секретарь.
Фицджеймс потерял своего начальника, сэра Джона, и своего первого лейтенанта, Грэма Гора, а также лейтенанта Джеймса Фейрхольма и старшего помощника Роберта Орма Серджента, которые все стали жертвами зверя. Таким образом, из офицеров у него остались лишь лейтенант Г. Д. Т. Левеконт, второй помощник Чарльз Дево, ледовый лоцман Рейд, корабельный врач Гудсир и старший интендант Чарльз Гамильтон Осмер. В холодной офицерской столовой, где в первые два года за столом собиралось много людей — сэр Джон, Фицджеймс, Гор, Левеконт, Фейрхольм, Стенли, Гудсир и интендант Осмер, — в последние несколько недель питались лишь капитан, единственный оставшийся в живых лейтенант, врач и интендант. И в последние дни, знал Крозье, когда «Эребус» под давлением льда накренился почти на тридцать градусов на правый борт, четверо мужчин в столовой представляли собой нелепое зрелище, вынужденные сидеть на полу, поставив тарелки на колени и крепко упираясь ногами в доски настила.
Хор, стюард Фицджеймса, по-прежнему болел цингой, и потому обязанности стюарда здесь выполнял бедный старый Бридженс, который, по-крабьи неловко передвигаясь боком, сновал по столовой, обслуживая офицеров, сидящих на наклоненном под немыслимым углом к горизонтальной поверхности полу.
«Террору» также больше повезло и в части потерь среди мичманов. Инженер, главный боцман и плотник у Крозье были живы и вполне дееспособны. «Эребус» лишился инженера, Джона Грегори, и плотника, Джона Уикса, растерзанных в марте, когда чудовищное существо проникло на корабль ночью. Боцман Томас Терри был обезглавлен зверем в прошлом ноябре. Больше у Фицджеймса не осталось в живых ни одного мичмана.
Из двадцати одного унтер-офицера «Террора» — помощников боцмана, интендантов, баковых, трюмных, грот-марсовых и фор-марсовых старшин, рулевых, стюардов, конопатчиков и кочегаров — Крозье потерял лишь одного: кочегара Джона Торрингтона, первого человека, умершего в экспедиции давным-давно, 1 января 1846 года, у острова Бичи. И умер молодой Торрингтон, помнил Крозье, от чахотки, которой болел еще в Англии.
Фицджеймс потерял очередного своего унтер-офицера, Томми Плейтера, в марте, когда зверь совершил налет на нижние палубы корабля. Только Томас Уотсон, помощник плотника, остался в живых после нападения чудовища той ночью, но лишился левой руки.
После того как одного человека, оружейника Томаса Берта, отправили обратно в Англию из Гренландии, еще прежде, чем они вошли в настоящие льды, на «Эребусе» оставалось двадцать унтер-офицеров. В настоящее время одни из них — в том числе престарелый парусный мастер Джон Мюррей и стюард Фицджеймса Эдмунд Хор — слишком тяжело болели цингой, чтобы быть полезными; другие — в частности, Томас Уотсон и Генри Фостер Коллинз — были слишком сильно покалечены, чтобы исполнять служебные обязанности; а третьи — как, например, стюард кают-компании Ричард Эйлмор — находились в слишком глубокой депрессии, чтобы приносить сколько-либо ощутимую пользу.