Террор

Крозье кивнул. Он не предложил стюарду сесть. Он всегда чувствовал себя неловко в обществе пожилого мужчины — слишком старого для участия в экспедиции. Если бы три года назад решение принимал Крозье, Бридженса ни за что не включили бы в список личного состава — и уж конечно, не записали бы под видом молодого человека двадцати шести лет от роду, чтобы одурачить комиссию, — но сэру Джону показалось забавным иметь на борту стюарда старше его годами, вот и все дела.

— Я не мог не слышать, капитан Крозье, как вы здесь обсуждали три возможных варианта действий: остаться на кораблях в надежде на таяние льдов, направиться на юг к реке Фиш или двинуться по льду к Бутии. Если капитан не возражает, я бы хотел предложить четвертый вариант.

Капитан возражал. Даже такой горячий приверженец равноправия, но обиженный и обойденный ирландец, как Френсис Крозье, слегка возмутился при мысли, что какой-то стюард вознамерился давать ему советы по жизненно важным вопросам. Но он сказал:

— Продолжайте.

Стюард подошел к книжному стеллажу, встроенному в кормовую переборку, взял с полки два толстых тома и с глухим стуком положил на стол.

— Вам известно, капитан, что в тысяча восемьсот тридцать девятом году сэр Джон Росс со своим племянником Джеймсом прошли на корабле «Виктори» вдоль восточного побережья открытого ими полуострова, ныне носящего название Бутия.

— Мне прекрасно известно это, мистер Бридженс, — холодно сказал Крозье. — Я хорошо знаю сэра Джона и его племянника, сэра Джеймса.

После пяти лет, проведенных в антарктических льдах с Джеймсом Кларком Россом, подумал Крозье, он явно преуменьшает степень знакомства.

— Да, сэр. — Бридженс кивнул, но не выказал смущения. — В таком случае, я уверен, вы знаете все обстоятельства их экспедиции. Они провели четыре зимы во льдах. В первую зиму сэр Джон стал на якорь в заливе, названном им Феликс-харбор, у восточного побережья Бутии… почти прямо на восток отсюда.

— Вы сами участвовали в той экспедиции, мистер Бридженс? — спросил Крозье, желая поскорее закончить разговор.

— Не имел такой чести, капитан. Но я прочитал два этих толстых тома, написанных сэром Джоном о своей экспедиции.

Интересно знать, нашлось ли у вас время сделать то же самое, сэр.

Крозье почувствовал, как в душе у него закипает ирландский гнев. Дерзость старого стюарда граничила с наглостью.

— Разумеется, я просмотрел книги, — холодно сказал он. — У меня не было времени прочитать внимательно. Это имеет какое-то отношение к делу, мистер Бридженс?

Любой другой офицер, мичман, унтер-офицер, матрос или морской пехотинец, служащий под командованием Крозье, уже все понял бы и сейчас, кланяясь, пятился бы к двери, но Бридженс, похоже, не замечал раздражения начальника экспедиции.

— Да, капитан, — сказал старик. — Дело в том, что Джон Росс…

— Сэр Джон, — перебил Крозье.

— Конечно. Сэр Джон Росс тогда оказался в ситуации, очень похожей на нашу нынешнюю, сэр.

— Чепуха. «Виктори» затерло льдами у восточного побережья Бутии, Бридженс, именно там, куда нам хотелось бы добраться, коли у нас хватит времени и необходимых средств. В сотнях миль к востоку отсюда.

— Да, сэр, но на этой же широте, хотя благодаря полуострову Бутия «Виктори» не пришлось столкнуться с проклятым паковым льдом, постоянно идущим с северо-запада. Но они провели там три зимы, капитан. Джеймс Росс прошел с санным отрядом свыше шестисот миль на запад — через Бутию и замерзшее море до острова Кинг-Уильям, который находится всего в двадцати пяти милях к юго-востоку от нас, капитан. Он дал мысу название Виктори-Пойнт… тому самому мысу с каменной пирамидой, куда ходил бедный лейтенант Гор прошлым летом, до своей прискорбной гибели.

— По-вашему, я не знаю, что сэр Джеймс открыл остров Кинг-Уильям и дал название мысу Виктори-Пойнт? — осведомился Крозье звенящим от раздражения голосом. — В ходе той экспедиции он также открыл чертов северный магнитный полюс, Бридженс. Сэр Джеймс является… являлся… самым выдающимся полярным ходоком на длинные дистанции.

— Да, сэр, — сказал Бридженс.

При виде слабой улыбки, тронувшей губы стюарда, Крозье захотелось его ударить. Капитан знал — знал еще до отплытия, — что старик всем известный содомит, по крайней мере на берегу. Крозье на дух не переносил содомитов.

— Я хочу сказать, капитан Крозье, что после трех зим во льдах, когда его люди болели цингой так тяжело, как будут болеть наши к лету, сэр Джон решил, что им не выбраться изо льдов и затопил «Виктори» на глубине десяти фатомов там, у восточного побережья Бутии, прямо к востоку от нас, и они направились на север, где капитан Парри оставил продовольственные припасы и шлюпки…

Крозье понял, что может повесить этого человека, но не может его заткнуть. Он молча смотрел на Бридженса и слушал.