Terra Nipponica

Особое внимание уделяется деревьям, которые произрастают в сакральных точках пространства. К ним относятся прежде всего синтоистские святилища и императорские захоронения. Несанкционированная вырубка деревьев там воспринимается как нарушение среды обитания божеств и предков, что чревато катастрофическими последствиями. Так, посчитали, что срубленное дерево возле захоронения регентши Дзингу Кого (трэд. 201–269) привело к засухе. В другой раз обнаружили, что там срубили 77 деревьев, и от захоронения стали доноситься грозные звуки, напоминавшие раскаты грома. Дело закончилось наказанием могилоблюстителя и совершением приношений (правда, через несколько дней выяснилось, что приношения были ошибочно принесены соседнему захоронению императора Сэйму, так что процедуру пришлось повторить)[49]. Болезнь императора Дзюнна объясняется проклятием божества святилища Инари – там были срублены деревья, пошедшие на строительство буддийского храма. В качестве компенсации божеству приносят извинения и присваивают ранг. При этом о посадке новых деревьев речи не идет – видимо, новые посадки не могли заменить старых деревьев, к которым «привыкло» божество[50]. Считалось, что на могиле человека, отмеченного особыми достоинствами, или же в том месте, где возводят посвященное ему святилище, деревья вырастают сами собой. Так происходит, например, на месте святилища, посвященного крупному государственному деятелю Сугавара Митидзанэ (845–903), где сами собой вырастают сосны. Это свидетельствует о том, что место выбрано правильно[51].

Срубленное дерево возле усыпальницы императора Камму грозит смертью действующему императору Ниммё[52]. В другом сообщении хроники говорится: гадание по панцирю черепахи показало, что следует ожидать беды, поскольку в окрестностях императорского захоронения были срублены деревья. Поэтому, когда возникает необходимость срубить дерево в районе императорского захоронения, действующий император предварительно отправляет туда посланца, который уведомляет об этом душу покойного[53]. В районе захоронения одного из представителей могущественного рода Фудзивара (предполагается, что речь идет о Фудзивара Фусасаки, 681–737) запрещается вырубка на территории, простирающейся на 4 тё (1 тё = 109,09 м) в направлении с востока на запад и на 2 тё с юга на север[54]. Рубка деревьев возле государственных учреждений (в данном случае речь идет о здании управления уезда) также могла вызывать проклятие божества. Так произошло, когда перед зданием управления уезда срубили дзелькву («железное дерево»), из которой сделали барабан[55]. В местах нахождения знатных персон вырубка деревьев также возбранялась. Когда обладательница 3-го младшего ранга Фудзивара-но Убуко удалилась для житья в буддийский храм Хаяси, воспоследовал указ, запрещающий рубку деревьев и выпас скота в окрестностях храма[56].

В то же самое время рубка деревьев в обычных местах не квалифицировалась как нарушение порядка в пространстве. Когда ведомство, занимавшееся литьем монеты, вырубило все деревья в окрестностях своего расположения и обратилось с просьбой о переводе его в другое лесистое место, такое разрешение было ему выдано без колебаний и промедления[57].

Начиная с правления Тэмму (?-686, на троне 672–686), для обозначения государя используется астрологический даосский термин «тяньхуан» (яп. тэнно), обозначавший небесного императора или же Полярную звезду. Полярная звезда и император занимают неподвижное положение, звезды Большой Медведицы «защищают» Полярную звезду, точно так же охрана дворца защищает императора[58]. Остальные звезды и подданные вращаются вокруг неподвижного центра и тоже несут преданную службу. Этот образ имел вполне видимые последствия в земной жизни: двигательная активность японского императора выявлена намного слабее, чем у западных государей. Его выезды за пределы дворца и столицы имеют тенденцию к сокращению, если отлучки все-таки происходят, то они занимают непродолжительное время (как правило, ограничиваются одним днем), император путешествует в паланкине на небольшие расстояния, ограничивающиеся столицей и ее ближайшими окрестностями. Даже правоверные государи-буддисты зачастую не посещают храмы сами, а предпочитают вызывать монахов во дворец (эта закономерность особенно хорошо видна с начала IX в.).