Терра

И вновь эта невинность. Она будто бы опять безгрешна и лишь на нем одном лежит вина за то, что ей рано или поздно придется исполнить свой долг...

В повисшей тишине Терра открыла дверь и вышла. И вот, он опять один. Это не так уж и плохо в конце концов. Одиночество его не тяготит, не заставляет испытывать вину, не позволяет копаться в себе, выискивая очередные недостатки человеческой природы, столь непредсказуемые с некоторых пор.

Гелиан прижал ладони к вискам и закрыл глаза. Как жаль, что у нее больше нет того порошка… Выпей она его и приди к нему в постель добровольно, он бы наверняка не испытывал к себе того отвращения, которое пожирало его теперь. Будь ей все равно, он бы перестал трястись над ней и сделал бы то же самое, что делают другие мужчины вокруг: взял то, что дают.

***

Аврора собирала вещи, когда в дверь ее комнаты постучали.

- Эй, милая! Это Париж!

Аврора отворила дверь и вышла в темный подвальный коридор.

- Ну, что скажешь?

- Он не приходил туда, этот мужик. Его вообще из добровольцев никто не знает. Хоть я и описала его с головы до пят, но такого никто не встречал.

- Вот дерьмо! – зашипела Аврора, отворачиваясь.

- Аврора… Тут слухи по поселку пошли…

- Нашла, чем удивить!

- Ну, тогда поздравляю тебя, милая! – радостно пропела Париж и полезла к Авроре обниматься.

- Погодь… Подожди… С чем это ты меня поздравляешь? – не поняла Аврора.

- Так это… - стушевалась Париж. – Ты ж завтра замуж выходишь… Церемонию на двенадцать в доме Божьем назначили. И столы там же накрывать будут… Повезло же тебе, дурочка! – завизжала Париж и снова бросилась обнимать Аврору. – Такого мужика отхватила! Думаешь, я не слышала, как он вчера тут орал? Девочки сегодня только о том и судачат, что из-за тебя Радомир чуть Антонину не прибил. Скажи, - перешла на шепот Париж, - а как он в постели-то? Хорошо приласкал тебя, девку неопытную?

- Ты в своем уме? – зашипела Аврора.

- Да, ладно тебе! – махнула рукой Париж. – Если не чурался сюда за тобой прийти, если женится на тебе после всего, значит, понравилась ему ягодка твоя спелая!

Лицо Авроры перекосило:

- Что, прости?

- Ну, ягодка твоя…

- Что?

- Дура ты, Аврора! «Ягодка спелая» - это когда мужик тебя смакует, как ягоду спелую!

По спине Авроры волна дрожи прокатилась. Она ничего не ответила Париж и быстро ретировалась в комнату, заперев массивную дверь на засов. Ноги больше Аврору не держали. Она сползла на пол и уткнулась лбом в колени.

Он с ума сошел… Когда все поймут, что на свадьбу она не пришла – его засмеют… Его смешают с грязью и скажут, что даже Аврора-дура побоялась за него замуж выходить… Рано или поздно, его перестанут на роды звать. И без того молва по селу идет, что он может и животы женщинам порезать… Если люд его сторониться начнет, к нему в больницу лечиться тоже перестанут ходить…

Молва… Кому, как ни Авроре знать, что такое злая людская молва? Неужели ему все это невдомек? Аврора посмотрела на собранную сумку и снаряжение для похода в пустошь. Что может быть дороже жизни? За что не жаль жизнь свою отдать? За придурка, который на ней жениться собрался? Или за мужчину, который не чурался в блудный дом за ней пойти, который «ягодку ее спелую» попробовал и после того, как она бросила его, еще ждет, что она вернется?

Аврора запрокинула голову и издала жалобный вопль.

В дверь за спиной заколотили:

- Аврора, это я, Антонина!

- Проваливай, Тоня!

- Если ты не откроешь, я сейчас же к нему пойду и скажу, где ты прячешься!

Аврора поднялась с пола и открыла дверь.

- Если собралась бежать к нему и докладывать, учти: пять минут и ноги моей здесь не будет!!!

- Опомнись, Аврора! Он уже был здесь! Искал тебя по всем комнатам! Завтра весь поселок на уши встанет, если ты на свадьбу собственную не придешь! Его же засмеют! Кто к нему лечиться пойдет после такого? Ты понимаешь, что сгубишь мужика?

- А ты понимаешь, что если я выйду за него – сгину сама?

- Аврора… - застонала Тоня, лбом к двери прижимаясь. – Тебе не кажется, что ты палку перегибаешь? Ну, кто станет замахиваться на тебя, если за спиной твоей один из Птаховых стоять будет?

- Савелий Птахов сделает это и бровью не поведет!

- А если ты Радомиру правду обо всем расскажешь?

- О чем, Тоня, мне ему рассказывать? О горстке людишек, слепо верящих, что они вправе решать за других, кому жить, а кому умереть?

- Но, я же тебе верю! – вторила Антонина.

- Ты одна из тех, кого приговорили, - напомнила Аврора и отвернулась от побледневшего лица Тони.

- Я сама была виновата… Мне предложили выбрать, и я выбрала жизнь.

- Какую жизнь, Тоня, ты выбрала? Эту?

- Да, эту. И не тебе меня судить, девочка.

- Он не поверит… - прошептала Аврора. – А если поверит, ничего не сможет изменить. И это рано или поздно его погубит.

- А ты попробуй, для начала, все ему рассказать.

- Проще сказать, чем сделать, - хмыкнула Аврора. – Я пыталась открыть глаза господину Гелиану, но он сказал, что у меня крыша едет.

- Как думаешь, будет ли господин Гелиан и дальше молчать, если на кон они поставят жизнь его молодой жены?

У Авроры воздух на вдохе перехватило.