Терновая ведьма. Исгерд

Думая об Изольде, верховный вдруг спросил себя, отчего так и не посвятил Вею Эрну в подробности их совместного похода. Из страха за принцессу? Нет, ему не присущи подобные бесполезные чувства. Тогда почему? Ответ крылся глубже, чем можно себе представить: в истоках мучительного раскаяния, что втайне терзало Хёльмвинда при одном воспоминании о собственных злых словах, брошенных в чертогах Давена Сверра. Но распутывать этот клубок у него не было сил.

«Пусть все идет своим чередом, — смирился северный владыка, — скитальцы-ветра возвращаются в Тьер-на-Вьёр, колдуньи творят чары, попутно вручая свои сердца лохматым несговорчивым рыцарям, а он, Хёльмвинд, коротает дни в ледяных ущельях, где все прекрасно и неизменно, — под стать властелину Сеам Хор…»

* * *

О том, как попал в Удел душеловов, Северный ветер, как ни странно, узнал от старика-лекаря. Он же в двух словах рассказал о буре, что разразилась после появления в форте незрячего угрюмого незнакомца, сопровождаемого девушкой с терновыми узорами. Сомневаться, кем именно были пришельцы, не приходилось.

С тех пор прошло чуть больше суток, гость, оказавшийся фейланом, прозрел, а удивительная принцесса сбежала, прихватив из конюшни чужого коня. Впрочем, мастер Кетиль не изволил гневаться. Наоборот — радушно предложил двум оставшимся мужчинам гостить, сколько пожелают.

Выспрашивать, кто такие фейланы и отчего Изольда галопом унеслась в ночь, Хёльмвинд не собирался — во всяком случае не у болтливого врачевателя. Слишком тот был навязчив, до раздражения суетлив и благоговеен. К тому же восторг его вызывал не сам ветер, а браслет, еще недавно являвший чудеса.

Хищные листья высушенного чертополоха притягивали человеческий взор не хуже богатого клада. Наблюдение увлекло лекаря всецело, ведь прикасаться к вещице было настрого запрещено. Впрочем, как только верховный очнулся, и этому был положен конец. Терпеть рядом с собой полоумного старца он не желал.

Наскоро сжевав краюху хлеба, подкрепившись овечьим сыром, предусмотрительно припасенным для гостя, Хёльмвинд покинул лазарет и отправился на поиски приморского королевича. О том, что его следует искать за стенами крепости, также разболтал любопытный знахарь.

«Толковать об этом запрещено, но Удел со вчера гудит, как пчелиный улей, — откровенничал он. — Чужак по имени Западный ветер как пить дать останется. По силе он вроде не уступает самому Кетилю…»

Без труда выбросив из головы всю чушь, которую пришлось проглотить с момента пробуждения, северный владыка спустился с небольшой насыпи, зорко выхватил из степных просторов крошечную темную точку и двинулся к ней, про себя ругая Мак Тира за то, что забрел так далеко. Исхоженных дорог ему мало?

— Эй, королевич! — Отмерив без лишнего версту под пригревающим полуденным солнышком, ветер по-людски приставил ко лбу ладонь козырьком. — Чего расселся?

Таальвен не вздрогнул — оторванный от мира, овеянный глубокой внутренней скорбью.

— Вслед за глазами тебя подвели и уши? — заворчал Хёльмвинд, не терпящий подобного пренебрежительного обращения.

— Оставь меня…

— С превеликим удовольствием! — втайне порадовался скупому ответу ветер. — Но только после того, как объяснишь, где искать твою жену с моими пожитками.

В человеческих настроениях он едва смыслил, но этого хватило, чтобы заключить: дела нынче хуже некуда. За пару суток порознь Мак Тир помрачнел и осунулся, будто голодал несколько недель кряду. От обострившихся углов и впадин лицо сделалось совсем каменным. И горящие лихорадочной зеленью глаза лишь дополняли сходство с живой статуей.

— Как ты умудрился проворонить Изольду, в который раз дав ей сбежать, словно взбалмошной девчонке? — по привычке принялся распекать верховный. — Тьер-на-вьёр, поди, не упустит удобного случая…

Устроившийся прямо на траве Лютинг качнул головой, утыкаясь взглядом в рыхлую от дождей землю.

— Может, и к лучшему… Ведьма, как выяснилось, не самый заклятый враг для принцессы…

— Неужели? Кто же, по твоему мнению, угрожает ее жизни больше?

Отвечать приморский принц не стал. Глянул исподлобья и принялся наблюдать за тонкими стебельками льна, пробивающими себе дорогу среди других растений.

— Буран и ненастье, Мак Тир, не хватало и тебе изводить меня недомолвками! Вея Эрна, когда нужно, держит рот на замке, несносный Пыльный вихрь молчит как рыба… От загадок я вскоре начну седеть до срока!

Несуразность восклицания на миг отогнала тоску Таальвена. Оживившись, он повел бровью.

— Седеть?

— Или что там происходит с доведенными до крайности смертными? — Ветер взъерошил белоснежные волосы. — Не хочу из-за нервов выглядеть, как чахлый старик из лазарета. Потому не заставляй меня сводить знакомство с толпой надоедливых людей, от которых и так зуд по всему телу, объясни толком, что стряслось.

Просьба была не самой учтивой, зато чистосердечной. И, заключив, что Северный ветер имеет право услышать правду, Лютинг проговорил:

— Изольда была права, когда стремилась держаться от меня подальше… Душеловы — так нарекают в Тьер-на-Вьёр подобных мне…

Заинтригованный началом, верховный присел в стороне.