Терновая обитель

― А где вы тогда жили? ― спросил Кристофер Драйден.

― Мой отец был викарием в шахтерском поселке на северо-востоке. Ужасное место, голое и мрачное. Потом меня отправили в школу в Лэйк-дистрикт, там было просто замечательно. После я проучилась год в университете Дюрхэма, пока не умерла моя мать. Там я тоже совершенно не была на природе ― денег не хватало на поездки в деревню, да и занималась я много. Потом умерла мама, и мне пришлось вернуться домой и ухаживать за отцом, так что несколько лет я вообще ничего, кроме угольных карьеров и кладбища, не видела. Теперь вы понимаете, почему Торнихолд кажется мне раем. Может быть, когда-нибудь мне и надоест одиночество и я заскучаю по обществу, но пока для полного счастья мне хватает вставать с птицами и ложиться, когда все в лесу замолкает. ― Я поставила пустую кружку на стол. Боюсь, моя рука немного дрожала. ― Извините. Вы слишком хороший слушатель, а когда долго живешь один, забываешь о правилах приличия и становишься болтливым. Так, значит, вы просто прогуливались у той каменоломни? А я решила, что вы пастух.

― Да, я совершал ежедневный моцион.

― Простите, значит, я отвлекаю вас от работы? В любом случае, мне уже пора идти. Спасибо большое за чай.

― Так скоро? Посидите еще. Уверяю вас, сейчас я все равно не могу ничего писать ― дошел до какого-то ступора в сюжете. Теперь я могу оторваться от лицезрения свинарника, гулять, разговаривать. Вся работа совершается в подсознании. Посидите же еще.

Он говорил очень убедительно, но веселые искорки в его глазах приводили меня в страшное смущение.

Неуверенно я начала:

― Спасибо, вы очень добры, но мне действительно пора. Надо сварить ежевичное желе, я не могу оставлять ягоды до завтра. А Ходж ― это кот ― голоден и ждет ужина. Уходя, я закрыла дверь, и теперь он не может попасть внутрь.

― А зачем вы закрываете дверь в такой глуши? По-моему, здесь никто этого не делает.

― Я знаю, но… Наверное, это еще по старой привычке.

Он быстро взглянул на меня:

― У вас были неприятности?

― Нет-нет, ничего подобного. Только… вы знаете миссис Трапп? Из дома привратника?

Что-то слегка изменилось в его лице. Словно рябь пробежала по поверхности воды.

― Знаю.

― Моя тетя иногда нанимала ее для помощи по дому, поэтому поверенные попросили ее подготовить дом к моему приезду, и она… Одним словом, она знает мой дом гораздо лучше меня.

― И думает, что может уходить и приходить, когда ей заблагорассудится?

― Да. Но в деревне все так делают, правда? Входят без стука и все такое?

― Ну, до некоторой степени. Она и сюда приходила довольно часто, помогала, угощала нас своей стряпней, но я не могу работать, когда меня все время отвлекают, поэтому пришлось сказать ей об этом.

Я вспомнила о страхах Вильяма и о том, что он мне рассказал. Наконец решилась:

― Как вы к ней относитесь?

Кажется, в его взгляде скользнуло смущение.

― Как отношусь? Не знаю. Она всегда очень добра и…

― Но вы ей доверяете?

― О, конечно. Вы наслушались Вильяма, и у вас тоже разыгралось воображение. По правде говоря, каждый раз она приносит с собой разнообразные угощения, а повар она замечательный. Однако, знаете ли, сплетни, слухи…

― Сплетни?

Он нерешительно замолчал, потом улыбнулся:

― Ну, раз вы тут живете, вы еще не раз услышите эти рассказы от других. Дело в том, что наша милая Агнес пользуется той же репутацией, что и ваша тетя, то есть слывет здесь целительницей или, если угодно, колдуньей. Мне кажется, ей очень хочется, чтобы все именно так и думали. Поговаривают, что она дала своей матери лекарство, которое отшибло у старушки последние мозги. Я-то считаю, что все это выдумки, и Агнес ― абсолютно безвредное существо. Впрочем, никто ее не винит ― старуха была кошмаром для всей округи, а теперь стала тихая, как котенок. Качается в своем кресле у окна, улыбается и что-то напевает.

― Мне кажется, я ее видела. За шторой в домике, что стоит справа от ворот.

― Да, она живет там. Я думаю, миссис Трапп дает ей какой-то сильный транквилизатор и слегка превышает дозу. Впрочем, старушка жива и вполне счастлива, а у Агнес и Джессами жизнь стала полегче. ― Он посмотрел на меня и засмеялся. ― Теперь вы понимаете, почему я так опасаюсь всех ее пирогов и прочих лакомств?

― Д-да. Но от вас-то что ей нужно?

― Понятия не имею. До тех пор, пока я не услышал эту историю, я ел все и чувствовал себя прекрасно. Я просил ее не приходить без предупреждения, потому что не могу работать, когда меня отвлекают, а она приходила всегда то с пирогом, то с печеньем…

― Помадки, ― отозвался Вильям с порога, ― и домашние булочки. Потрясающие булочки. Папа все равно не ест сладкого, поэтому все достается мне. Хотите взглянуть на Шелкового?

― С ним все в порядке?

― Как будто и не болел никогда.

― Тогда, если ты не против, я взгляну на него в другой раз? ― Я поднялась со стула. ― Мне действительно пора. Спасибо еще раз за чай и за первую помощь.

― Были рады помочь. ― Хозяин тоже поднялся со стула. ― Вильям, возьми корзинку мисс Рэмси и привяжи к багажнику ее велосипеда.

А когда мальчик выбежал во двор, серьезно добавил: