Терновая обитель

– Она не имела к его смерти ни малейшего отношения. В местной хронике говорится, что «праздная и порочная жизнь привела его к раннему концу». Я думаю, это правда. Ему тогда было немногим более тридцати. Поместье перешло к племяннику, который если и заезжал иногда проведать тетку, то останавливался исключительно в Торнихолде. Главная усадьба сгорела в году, я думаю, тысяча девятьсот двенадцатом, а последний мужчина в роду погиб в сражении при Сомме. Поэтому старая леди Сибил – к тому времени уже просто Джуди Сентлоу – осталась в Торнихолде, продолжая охранять себя от дьявольских козней. Она умерла в тысяча девятьсот двадцатом году. Что такое?

– Нет-нет. Я подумала – ее инициалы «С» и «Г», не так ли? Они также могут быть и инициалами моей тети. Недавно я нашла старинный рисунок, на котором изображен Торнихолд, и не знала, кто мог его нарисовать.

– Может быть, и леди Сибил. Тогда все молодые девушки баловались рисованием. Почему вы улыбаетесь?

– Я тоже училась рисовать. В школе. И как раз сегодня решила, что, когда закончу приводить в порядок сад, обязательно снова займусь рисованием и нарисую Торнихолд.

– Вот это настоящая преемственность!

– Только не говорите мне, что тетя Джейлис тоже рисовала!

– Нет, все свободное время ваша тетя посвящала саду и растениям. Они ведь и привели ее в Торнихолд, когда она впервые приехала в Уэстермейнский лес собирать травы. В Торнихолде тогда жила престарелая чета, которая была не прочь переехать, а ваша тетя полюбила поместье с первого взгляда.

– Да, я припоминаю, она рассказывала мне об этом. Нет, спасибо. – Последняя фраза относилась к печенью, которое он мне настойчиво предлагал. – Еще чаю, если можно. Да-да, как раз. Спасибо. Вы говорили что-то о защите от происков дьявола?

– А вы никогда не обращали внимания на планировку Торнихолда? Сада, я имею в виду?

– Планировку? Огород и посадки лекарственных растений отделены от сада стеной, но что еще?

– Сад защищен от колдовства и черной магии. В западной части поместья растут можжевельник и тис, все поместье огорожено живой изгородью из ясеней, рябины и «святого» терна из Гластонбери. Старые деревья тоже были посажены с этой же целью. Ваша тетя много рассказывала мне об этом. Ее очень заинтересовала эта история, и она сделала все, чтобы оставить Торнихолд в первозданном виде.

– Клевер, зверобой и анчар лишают ведьму всех злых чар, – проговорила я.

– Откуда это?

– Надпись на горшке с сушеными растениями в «кладовой» моей тети. Значит, она охраняла дом от злых сил даже изнутри.

– Неужели? Впрочем, неудивительно. Она ничего вам об этом не рассказывала, не так ли?

– Историю Торнихолда? Нет, никогда. Она говорила только, что этот дом как будто создан для нее, и она его полностью принимает. Теперь я понимаю, что она имела в виду. Вообще-то, я с ней очень мало виделась. Она навестила меня три или четыре раза, когда я была еще ребенком. В детстве мне часто бывало одиноко и грустно, и тетя всякий раз появлялась, когда я больше всего в ней нуждалась. Поэтому я привыкла считать ее феей, доброй волшебницей. Мы ходили гулять – она показывала мне разные цветы и травы, рассказывала о животных и птицах. Однажды я спросила, не колдунья ли она, но тетя только рассмеялась. Мне всегда казалось, что она окружена каким-то магическим, волшебным ореолом.

«И теперь я понимаю отчего», – подумала я, но вслух говорить не стала.

– А где вы тогда жили? – спросил Кристофер Драйден.

– Мой отец был викарием в шахтерском поселке на северо-востоке. Ужасное место, голое и мрачное. Потом меня отправили в школу в Озерном крае, там было просто замечательно. После я проучилась год в университете Дарема, пока не умерла моя мать. Там я тоже совершенно не была на природе – денег не хватало на поездки в деревню, да и занималась я много. Потом умерла мама, и мне пришлось вернуться домой и ухаживать за отцом, так что несколько лет я вообще ничего, кроме угольных карьеров и кладбища, не видела. Теперь вы понимаете, почему Торнихолд кажется мне раем. Может быть, когда-нибудь мне и надоест одиночество и я заскучаю по обществу, но пока для полного счастья мне хватает вставать с птицами и ложиться, когда все в лесу замолкает. – Я поставила пустую кружку на стол. Боюсь, моя рука немного дрожала. – Извините. Вы слишком хороший слушатель, а когда долго живешь один, забываешь о правилах приличия и становишься болтливым. Так, значит, вы просто прогуливались у той каменоломни? А я решила, что вы пастух.

– Да, я совершал ежедневный моцион.

– Простите, значит, я отвлекаю вас от работы? В любом случае мне уже пора идти. Спасибо большое за чай.

– Так скоро? Посидите еще. Уверяю вас, сейчас я все равно не могу ничего писать – дошел до какого-то ступора в сюжете. Теперь я могу оторваться от лицезрения свинарника, гулять, разговаривать. Вся работа совершается в подсознании. Посидите же еще.

Он говорил очень убедительно, но веселые искорки в его глазах приводили меня в страшное смущение.

Я неуверенно начала: