Тернии Великого разлома

Взгляд хозяина антикварной лавки города Ставрополя наполнился нотками самодовольства, а его язык жестов и положение тела придали горделивость собой.

— Какое из мест в Великой Руссии наиболее вероятно для нахождения Императорской Четы? — задал он вопрос, не требующий от нас никаких ответов. — Правильно! — Артур воздел вверх указательный палец. — Это единственное место, где пострадавшим обеспечат наилучшую защиту. Это то самое место, в котором есть доступ к самым секретным Рунным Вязям лечения… Место — где квалификация персонала находится на самом недосягаемо…

— Академия! — воскликнула Роксана и вскочила со стула.

— Академия Боевых Рун Руссии! — Дополнила Марфа Шуйская и захлопала в ладоши. — Магистр Рун Жизни, Софья Павловна, самая… Самая… — тут запал у княжны иссяк и она опечалилась. — И что нам это даст?

— Вот и я об этом же думаю, — я посмотрел на просиявшего лицом Ивана, задумчиво отбивая пальцами по столу какой-то ритм. — Иван? Артур — договаривайте, что нам даст это великое откровение? — я обратился к антиквару, не отводя своего взгляда от Годунова младшего.

— Я желаю увидеться с Их Величествами! — безапелляционно заявил Иван и встал.

Высочество сфокусировался на неведомой точке в пространстве перед собой. Годунов Младший, право-наследник престола Великой Империи, поправил складки на одежде чёткими, безукоризненно резкими движениями, заложенными в крови великого аристократа на генетическом уровне.

Я неосознанно восхитился этим молодым человеком и понял для себя одно — мне до его уровня никогда не дотянуться. Да чего уж…

— Мне необходимо ваше содействие в этом нелёгком деле! — Иван обратился ко всем сразу. — Друзья мои, верноподданные государя, могу ли я рассчитывать на Вас?

От такого пафосного обращения, отдающего… Нет… Орущего о эпичности момента, все поднялись со своих мест. Даже те кто уже стоял выпрямились ещё сильнее.

Естественно, что я последовал их примеру, хотя и немного затормозил…

Я встал со стула позже всех, так как охренел, словно мне задали логарифмическое уравнение с плавающими неизвестными, помноженное на матричную систему высших математических вузов, и озадачили применением результата к квантовой механике.

— Нет смысла заверять вас в преданности, Ваше Высочество, — заговорил я с безупречным спокойствием праведника перед исповедью. — От себя скажу лишь то, о чём вы не привыкли слышать в своей великосветской жизни, — тут я резко поменялся в лице и сел, полностью воссоздав свою прежнюю позу — нога на ноге, руки скрещены на груди, а тело расслаблено и спина удобно облокочена на спинку. — Мне фиолетово, кто ты там на этом свете — праведник или грешник, монарх или чучело безродное. Я вижу в тебе лишь парня, обычного человека, попавшего в неприятную историю и просящего о помощи. Твои регалии, и упоминание меня в качестве своего плебея — такая себе мотивация, отдающая принуждением. Давай — баш на баш! Ты относишься ко мне и к моим друзьям как к людям, а мы отвечаем тебе той же самой монетой, не не афишируя перед посторонними наших людских отношений, — я сделал паузу, но не посмотрел на присутствующих, а лишь разомкнул руки. — Ты никак не упоминаешь нас с нашими подвигами и приключениями. Не превозносишь и не обещаешь великих благ и наград… «Аccende intus stupam tuam, iaculis in lacus!» Что означает — полощите личные простыни в своём пруду! Или, бережно храните свои секреты, не забывая о долгах. Это применимо к нашей истории. М-да, секреты и долги… Но! Но, когда придёт время, ты, Иван, поможешь каждому из нас согласно своим возможностям, и даже, сверх этого. И, даже, вот этому взлохмаченному пацанёнку, которого ты, будучи высочеством, вздёрнул бы за его прегрешения перед Империей, как ватажника и малолетнего разбойника… Он просто друг, требующий защ…

— Не надо! — Тимоха насупился. — Я не беззащитный. Я… Да я… Я, вообще, смелый и бесстрашный, и зимой топор лизал… в лютый мороз! — заявил мелкий друган. — Правда, тама ето… — он стушевался и опустил глаза, чуть ли не шаркая ножкой. — Бабоньки меня у печки оттаивали с топором ентовым, чёртовым, и с языком на нём… Бранились потом, и супа горячего не давали, потому, как больновато было.

Оратор замолчал, а я разразился грохотом хохота…

— а-а-а… ха-хаха…

— Вот уморил засранец!

— Н-ну Тимка…

— Отважный ты наш!

…

И такие фразы с дружественными эпитетами посыпались водопадом из уст каждого, перемешиваясь с какофонией смеха, перестающего в шквал всеобщего хохота.

Данный сеанс разрядки, спровоцированный поведением мелкого ватажника беспризорников Ставрополя, вернул всё вокруги своя. Нахохотавшись вдоволь, Иван Годунов опустил глаза на некоторое время, а когда поднял их снова взгляд его изменился. Повеяло теплой благодарностью… Ну… Или камень свалился с его груди. Это-то меня и порадовало.

Рафаэль, кстати, как представитель тёмной стороны великой магии Империи Руссии, вообще оцепенел поначалу.