«Дети, дети, — Леха улыбнулся, — они чувствуют острее нас, взрослых. Их взгляд не затуманен пеленой порой ненужного или ошибочного пресловутого «жизненного опыта». Черное они воспринимают как черное, без оттенков, а белое — как белое, без серых пятен».
Дверь тихо отворилась, и в спальню вошла Нина. Она смыла макияж, и ее лицо приняло первозданную девственную свежесть. Без пудры, туши, помады и теней она стала еще красивей и милей.
Нина сняла белый медицинский халат и облачилась в дорогое платье. Оно, тонкое и короткое, соблазнительно облегало ее прекрасное тело, и сидящий на кровати Алексей перевел взгляд вниз и моментально увидел ее белые трусики — такое оно было короткое. Мужчина смутился и опустил глаза, а Нина, словно манекенщица на подиуме, проплыла по комнате, приблизилась к нему, наклонилась, обняла за шею и прильнула к плечу. Мужчину сразу окутала волна дорогих духов.
Леха взглянул на ее пышную, не обремененную лифчиком грудь с выпирающими из-под тонкой ткани сосками и окаменел. Она находилась прямо перед его лицом, и ею нельзя было не залюбоваться. Он опустил взгляд на узкую, девичью талию, на прекрасные спортивные бедра, стройные ноги и великолепные, обработанные алым лаком ногти.
— Алексей, — тихо, чтобы не разбудить Светлану, произнесла Нина, — я хочу поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Доля секунды отделяла меня от смерти, и если бы не скорость вашей реакции, не ваша точность, то этот бандит меня бы убил.
Алексей кивнул в знак согласия, но ничего не ответил. Он сидел неподвижно, как мумия, и наслаждался присутствием восхитительной леди.
Нина наклонилась к нему, сильно обвила шею и нежно поцеловала в щеку.
— Мера моей благодарности будет соответствовать степени вашей безграничной услуги, — прошептала красавица в ухо Алексею, а тот не знал, что сказать, и только сидел не изменяя позы — как истукан.
Дело в том, что после гибели жены и дочери у него не было связи ни с одной женщиной. Он дал обет безбрачия и свято его соблюдал. За девять прошедших лет он ни разу не спал ни с одной из представительниц противоположного пола. Да ему и не хотелось. При этом он не был гомосексуалистом. Просто он свято чтил память о любимой Татьяне и не мог ее предать. Теперь перед Алексеем встал вопрос: как поступить, ведь Нина ему очень понравилась. Она была в его вкусе, и если бы не его обет, то он с удовольствием провел бы с ней ночь, день, неделю, месяц, а может, и всю жизнь. К тому же она сама предложила безграничную благодарность. Что это значит, Алексей не знал, но догадывался, что она сулит…
— Сейчас сюда придет Катя, — начал Леха, — я не хочу, чтобы она застала нас в такой позе. Давай выйдем в другую комнату.
— Хорошо, — согласилась понятливая Нина и ослабила захват.
Коновалов встал, взял автомат и направился вслед за девушкой. Она шла впереди, и он невольно загляделся на ее окутанные платьем плечи, гибкую, как стебель цветка, талию и прекрасные ягодицы с «ямочками» по бокам. Лицезрел бедра — воплощение совершенства, сексуальные подколенные ямки, мускулистые стройные голени и розовые пятки. Затем снова перевел полный страсти взгляд на аппетитную попочку. Ее ягодицы при каждом шаге вздрагивали и смачно перекатывались, образовывая «волну», так как Нина при ходьбе сильно, порой вульгарно виляла бедрами.
Алексей наслаждался видом полуобнаженной прелестницы, но не так долго, как хотелось бы, потому что в комнату вошла полусонная Катя. Она искоса взглянула на проходящую медсестру, потом укоризненно на Алексея и, ничего не сказав, направилась к постели.
— Спокойной ночи, — прошептал ей Леха и улыбнулся. Катя недовольно скривила губки и показала ему язык. Алексей покачал головой, а Катя в ответ улыбнулась.
Алексей и Нина вышли в пустой коридор. Медсестра резко обернулась, обняла Леху и моментально впилась алчными, жаждущими услады губами в его рот. Он не ожидал такого поворота событий и поэтому растерялся. Нина воспользовалась замешательством и начала целовать и целовать его в губы, небритые щеки, подбородок и даже нос. Затем ее губы вновь коснулись губ Алексея, язык ворвался в его рот и начал касаться зубов, десен и его неповоротливого языка. Наконец девица решилась действовать руками. Ее пальцы скользнули по плечам Коновалова, его шее, груди, талии и, наконец, спустились ниже, на бедра и ягодицы. Каждое прикосновение ее мягких, теплых, нежных пальцев доставляло Лехе колоссальное удовольствие, и он мгновенно возбудился. Рука девушки дотронулась до его набухшего, давно «не оседланного жеребца», и красавица, оценив его мощь, размер и крепость, пришла в восторг.
— О, дорогой, я твоя, давай наконец сделаем это. Возьми меня скорее и удовлетвори со всей силой, что в тебе сокрыта. Вонзи в меня свой роскошный меч любви и проткни им меня насквозь. Я так хочу этого.
Коновалов краем уха слушал томные причитания красавицы и думал:
«О каком это мече любви она стонет и где он находится? Нет у меня с собой никакого ни меча, ни мяча. Есть автомат, но им это делать, наверное, неудобно».