Терминатор. Часть 2

В это время стали, скрипя многотонным весом на роликах, больше похожих на вагонные колесные пары, раздвигаться, гремя большими шестернями и цепями в разные стороны двустворчатые толстые в три метра титановые громадные ворота, открывая Т-800 Фердинанду проход на Главную Базу Скайнет один. И он вошел внутрь ворот. И вместе с ним туда над его головой паря, гудя реактивными тремя двигателями, Все еще контролируя и сопровождая не слабо повоевавшего и, прибывшего пешком издалека робота киборга. Сопровождал ОУНК- DRONE Year200, вместе с двумя парящими как надоедливые мухи, вокруг идущего боевого юнита Скайнет один маленькими жужжащими пропеллерами ОУНК- FLYING MINI HANTER V2. Он сопровождал его к вторым открывающимся огромным воротам и к проходу на саму базу Скайнет один.

* * *

— Товарищ полковник — произнес, переспрашивая полковника Петра Васильевича Остапенко, сержант Егоров Иван — Мне значит лететь тоже с ними.

— Что значит, значит? — произнес полковник Остапенко — Это приказ, сержант Егоров. А приказы не обсуждаются.

— Я не про то, товарищ полковник — Я хотел уточнить, сколько мы там пробудем в дальнем дозоре?

— Сколько будет нужно, столько и пробудете, товарищ сержант — произнес Остапенко — А то эти амеры сами ничего организовать уже не способны. Они до сих пор не могут толком провести даже нормально разведку. Эта их летчица, черт знает, как и куда разведчиков возила, что напоролись на воздушный охотник. И погиб лейтенант Круглов.

— Я слышал — продолжил Иван — Они уже на подлете напоролись на ОУ и были атакованы.

— Неважно — произнес ему в ответ Остапенко — Важно, чтобы вторая разведка была более удачной. Вот с ними полетишь и ты Иван. Ты еще не учавствовал в разведывательных операциях.

— Как мой брат? — произнес вдруг полковнику Остапенко, сержант Егоров Иван — Он говорят, пропал так безвести в той разведке.

— Ты это о чем, сержант? — произнес Остапенко — Боишься разведки? Да ты еще не воевал даже толком, сержант Егоров Иван. Отсиживался с майором Ващенко за бетонными стенами гидростанции под Дивногорском. А твой младший брат Алексей, уже был в разведке под самыми стенами «TANTURIOS» вместе с майором Кравцовым.

— Я бы, товарищ полковник с майром Кравцовым и сам бы пошел в разведку — произнес Егоров Иван — Он был легендой ракетного бункера и его уважали как офицера даже сопляки.

— Легенда — произнес полковник Петр Остапенко — Кравцов стал давно легендой и примером для всех мальчишек. Они не захотели с ним расставаться, вот я и их всех там и оставил, нести дозорную службу вместе с Виктором Кравцовым. И сторожить наши с полковников Глебом Гавриловым бункера. Хотя Кравцов рвался сюда. Он хотел воевать. Он искал твоего брата Алексея. Кравцов не верил в его смерть. И он мне рассказал, что твой младший брат жив.

— Живой?! — произнес, удивленно вытаращив глаза, Иван. И голос сорвался у Ивана и он произнес — Я слышал его убили машины.

— Хуже — произнес полковник Остапенко — Ты все же должен это знать Иван. Это нужно будет тебе знать, вернее, понадобиться, когда мы займемся штурмом Главной крепости Скайнет.

Остапенко сначала вел разговор свой, стоя у стола с развернутой картой всего Колорадо и Денвера. Потом обошел стол и встал напротив Егорова Ивана.

— Твой брат, Иван — он произнес тихо и сдержанно, глядя на вытаращенные от удивления и даже напуганные синие глаза своего адьютанта Егорова Ивана — Он стал машиной.

Возможно, он зря это сказал, но это необходимо было сказать. Он был его адъютант и приближенный самый человек в этом зарубежном военном бункере. Глаза и уши полковника Остапенко здесь. И он должен был знать правду, даже если та была достаточно болезненной и горькой. На этом строилось друг к другу доверие. На правде.

Иван молчал и смотрел на полковника Петра Васильевича Остапенко, и казалось, не верил сейчас тому, что слышал от своего командира. Потом, сделав два шага назад, произнес дрожащим голосом — Это разве возможно?

— Да, возможно, Иван — продолжил Остапенко — Это рассказал мне сам лично Виктор Кравцов. И тот киборг, что был с ним, был твой родной младший брат Алексей.

— Не может этого быть, твоарищ — голос Ивана задрожал и он оборвал свою речь, не договорив. И по его щекам потекли слезы. Он, просто и стыдливо, отвернулся от полковника и отошел к металлической в жилом боксе двери.

Видно было по трясуцщемуся его Ивана телу, что он плакал, хотя беззвучно, отвернувшись и опустив на грудь двадцатипятилетнего мальчишки голову.

Остапенко молчал. Возможно, он зря это сказал. Но, все равно надо было это рассказать. Иначе старший брат так бы и ничего не знал о своем родном младшем брате.

— Разрешите идти, товарищ полковник — произнес, не оборачиваясь, сержант Егоров Иван.

Остапенко тогда сам подошел к Ивану. И, взяв сержанта за плечи, прижал спиной к своей как родной отец полковника мужской груди.

Иван плакал как ребенок. И это было понятно.

— Хорошо, если об этом отец не знает — произнес Иван дрожащим своим голос и еле слышно.