Терминатор 1965

Что ж, теперь начну с чистого листа, благо легенда хорошая, да и сам Игорь Владимирович Никитин парень хоть куда – отличник боевой и политической подготовки, комсомолец. Взносы, несмотря на загулы, уплачивались аккуратно, подозреваю, это Олеся из комитета комсомола станции «Голутвин», к которой ДК железнодорожников относился, постаралась, как бы далее не свои добавляла в ведомость. Очень уж девчонка обрадовалась шоколадке, которую Игорёк (то есть я) презентовал при подписании «бегунка». Чёрт, гложет совесть, гложет, мог ведь парня и вытащить, так кодирнуть, что ни пить ни курить не смог бы танкист-гитарист. Но, что сделано, то сделано, сам Никитин вскорости от такого образа жизни, в блевотине б захлебнулся. Всё, собственно, к тому и шло.

В Москве лучше появиться при полном параде, потому совершил хитрый манёвр, двинув на первом этапе до Луховиц, где и сбросил тулуп и прочие тряпки, избавился, так сказать, от последних вещдоков Игорька. Хотя, о чём это я? Вот паспорт – Никитин Игорь Владимирович 1942 года рождения, вот военник, вот я сам, вылитый чувак на фотке. А то, что одёжка новая и дюже богатая для запойного художника, так какое ваше дело? Надеюсь, в ближайшие несколько суток с прежними знакомцами не повстречаюсь.

Посетив в Луховицах баню и парикмахерскую, с огромным удовольствием облачился в свои же штаны, рубашку и модный свитер с оленями. А хорош гусь, вон как парикмахерша глазки строила. Так и норовила титькой задеть. Похож я отныне на актёра Костолевского, тёзки, кстати. Коля-то Писаренко попроще мордой был, погрубее. Впрочем, Костолевский ещё молод и наверняка неизвестен широкой публике, а гражданин Никитин, хорош. Непременно понравится весёлой вдовушке Антонине Свечиной.

Из Луховиц уже весь из себя уверенный и модный, червонцев не жалея, кружным путём, на трёх такси, оплачивая двойной счётчик, прикатил в первопрестольную.

–  Кто там? – Антонина настороже, это похвально. Впрочем, при расставании вдова получила «ментальный инструктаж» на полную катушку, а тут двух недель не прошло, не должен приказ быть осторожной и молчаливой, «рассосаться»…

–  Я прилетел сюда, зачем то на ночь глядя.

И смертным боем бьюсь в гостиничную дверь.

Но как повымерли за стойкой эти… тёти.

Наверно дрыхнут, и, куда же я теперь?

–  Коля? – женщина ломанулась срывать цепочки и засовы.

–  Я за него и от него, Игорь буду…

–  О, господи…

Песня-пароль сработала, как и ожидал. Антонина захлопотала вокруг гостя дорогого, пытаясь «ненавязчиво» выведать степень дружбы Игоря и Николая и когда разлюбезный Коленька (или как там его зовут, ах, да государственная тайна) подаст весточку.

Отвечал важно, обстоятельно. Дескать, служили вместе срочную, а потом разошлись пути-дорожки. Николай, пока так его будем называть, на службу государеву, а Игорь жениться хотел, но не доделалась обманщица, отчего после дембеля гулял и куролесил, вот приехал по звонку, по просьбе друга, проследить, чтоб Антонину никто не забижал. А то от государства охрану долго держать не станут, а кавказцы народ мстительный. Заодно попросил посодействовать с трудоустройством, желательно на полставки, ибо сам художник и резчик по дереву, заработать сумею. К просьбе открыть мастерскую в комнате хозяйка отнеслась с пониманием, а на вопрос по оплате возмущённо замахала руками. Спасибо тебе, Коля Писаренко, цельная комната на Кутузовском досталась «преемнику» считай, на шару Исключительно из-за того, что Игорь парень гордый и ни за что не желал задарма вселяться, сторговались на 25 рублях. На сих милых препирательствах и завершился суматошный денёк.

Глава 16

Замечательное время, прекрасные люди, страна на подъёме! Вторая половина шестидесятых – в разгаре «золотая пятилетка»! Хроноаборигены, понятное дело, не в курсе, что восьмой пятилетний план развития первого в мире социалистического государства так впоследствии поименуют, но видят, понимают, ощущают, жизнь то – налаживается!

Человек труда звучит гордо, потому и двинул устраиваться на одно из самых громких, самых звучащих столичных предприятий – на ЗИЛ, он же Завод Имени Лихачёва. В пролетарии однако ж, рваться не стал. Конвейер, сборка грузовиков, ударник пятилетки, передовик – на кой мне это всё? Нет, устроился при заводском комбинате питания художником-оформителем на «жалкие» 110 рублей. И то если с премией. Ну, положим, премию тут выплачивают исправно, да если учесть мои денежные «захоронки» – жить можно!