Терминатор 1965

ГазопрОвод, как ты был от нас далёк.
Как душил нас мерзкий бурый уголёк.
Плыли яхты, а мы в угольной пыли.
За озон митинговали как могли.
Олигархам, газ не отобрать!
Чистым небом наслаждайся, мать.
Жизнь, здоровье, сможет людям дать.
ГазопрОвод? ГазопрОвод! ГазопрОвод?
Козни строит, людям угольный магнат.
И его слуга – продажный депутат.
Эти гниды, для великих барышей
Удушить готовы мам и малышей.
Олигархам, газ не отобрать!
Чистым небом наслаждайся, мать.
Жизнь, здоровье, сможет людям дать.
ГазопрОвод? ГазопрОвод! ГазопрОвод?
Эй, эколог, верни угольщикам мзду.
И найди средь дыма-копоти звезду.
Пол Сибири закоптили трубы ТЭЦ,
Кому яхты, кому угольный трындец.
Олигархам, газ не отобрать!
Чистым небом наслаждайся, мать.
Жизнь, здоровье, сможет людям дать.
ГазопрОвод? ГазопрОвод! ГазопрОвод?

Потом видеоклип сделали и на словах «козни строит людям угольный магнат» на ютубе появлялась морда лица господина Мельниченко, а «слуга его продажный депутат» – пара местных лоббистов из Законодательного Собрания, находящихся на содержании угольщиков. Да, весёлое было время…

Так что перебелю «День Победы», переделаю про спорт, а можно и в наглую у Харитонова текст слямзить, всё равно, сдаётся мне – иная то реальность, не совсем наша.

В общем, планов громадьё. Однако ж так глупо сладиться, ая-яй-яй, гладко было на бумаге…

Поутру 5 октября за мной должен был заскочить «рафик» и увезти в аэропорт, на один из спецбортов, приготовившихся в прыжку через Атлантику. Провожаемый ласковыми напутствиями госпожи Анны вышел из подъезда и сунулся в микроавтобус.

Конечно, с моей то реакцией мог и выскочить обратно и поломать всех семерых амбалов там притаившихся, но решил не дёргаться, выяснить, что к чему, не привлекая излишнего внимания. Мало ли, вдруг обойдётся, возьмись я после Гренобля валить чекистов, пришлось бы бегать, петлять, менять личину, а мне в нынешнем статусе комфортно.

Долго сказка о захвате сказывается, а на самом деле в полсекунды гражданин Никитин оказался на полу в салоне резко рванувшего вперёд «рафика», прижатый к ковровой дорожке десятком крепких, тренированных лапищ. Вывернули руки, за спиной защёлкнули наручники, а рот раззявили аж в четыре руки, перчатки загодя одели, демоны. Чтоб не покусал, или действия спрятанного в зубе яда опасались? Решил сымитировать «отключку», обмяк…

–  Товарищ полковник, беда, объект вырубился, вероятно принял яд или сердечный приступ.

–  Ваня, во двор, там тормозни. На спину! Переворачивайте на спину, голову выше!

Не стал далее изображать «умирающего лебедя», открыл глаза, а поскольку’ рот растянули так, что вот-вот в пасть превратится, начал «семафорить» то левым то правым веком.

–  Жив, симулирует!

–  Осторожнее, перехватывай.

–  Серёга, чего он маячит, не морзянкой? Ну-ка.

–  Б ля.

–  Отставить, Марков! Что случилось?

–  Таш полковник, да гад веками сигналит.

–  Как, чем сигналит? Что сигналит?

–  Пидоры, пидоры, пидоры. В общем, это слово повторяет.

–  Ух ты, не потерял, значится, самообладания Игорь Владимирович, или как вас там по настоящему величать?

–  Пальцы откушу.

–  Что?

–  Да «пишет» веками, пальцы мол, откушу.

–  Осмотрите внимательно ротовую полость, на три раза. На четыре! Тшательно осмотрите! Такого вражину прихватили, всё возможно!

Вот суки! Рады то как. Хотя, понятно ликование контрразведчиков, захомутали матёрого шпиона, теперь кому-то повышение по службе светит, кому-то просто премия. Ну а наиболее приближённые к начальству ордена к парадному мундиру привинтят. Это они так думают, полагая меня обычным внедренцем, угробившим пьяницу Никитина и вселившимся, подобно фантастическому «чужому» в биографию несчастного Игорька. Эх, такая легенда пропала. И даже понятно где прокололся – прекрасной кубинке сказанул на чистейшем испанском о причастности к разведке…

Вот дебил, такую легенду запорол?

У полковника, сидевшего на пассажирском месте справа от водителя запиликала рация.

–  Всё нормально, второй, проверка прошла успешно, чист пациент. Продолжаем движение.

Понятно, вторая машина забеспокоилась, почему остановка приключилась. Тут их поди с десяток понагнали, не меньше, дело то какое архиважное!