Терминатор 1938

— Это жар, Ирина Владимировна, жар очага. А господин Жаров обеспечивает сей жар, раскалывая отторцовку на махонькие кубики, видите как старается? Вы сегодня рано…

Веня ловко работал топором и шустро уволакивал свежеколотые чурбачки в большом тазу под навес, но гора отпилков высилась стократ большая, предвещая дворнику-поэту-истопнику немалые труды в ближайшем будущем. Впрочем, простимулированный чекушкой Вениамин не роптал — допинг бодрил и звал к новым подвигам трудовым, да и Карловна не будет пенять на выпивку — вон сколько топлива на халяву заполучила…

— Рано, да. Мастерская проект сдала, все довольны, всё хорошо. Даже немножко отметили!

Применив сперхспособности киборжьи учуял запах алкоголя, да и весела Ирина куда как более чем.

— Что пили?

— Будете смеяться — «Розмариновый»! То есть мужчины предпочли крепкие напитки, а нам выставили любимый напиток Агнессы Карловны.

— Думал, что отмечать успехи по работе исключительно российская традиция.

— А вот и ошиблись, — задорно рассмеялась Ирина и прошла мимо кучи дров, постучав костяшкой среднего пальца правой руки по особо выпирающему обрезку.

— Пользуйся моментом, коммунар, Ирка редко выпивает, а если сегодня ещё и подольёшь у камина — все шансы овладеть барышней! Ирма к немчику уехала, хоть и говорит что в деревню, а Агнессу беру на себя — не услышит ваши шашни! Да и за дрова и за дымоход обещала проставиться, карга чёртова.

— Смотри, герр Жаров, не подведи в самый ответственный момент.

— В какой момент?

— Перепьёшь, не встанет на хозяйку, она выйдет покурить и услышит как я Ирэн домогаюсь. Скандал!

— У меня да не встанет?

— Верю! Хватит на сегодня топориком виртуозить, камрад, завтра продолжишь. А сейчас метнись в лавку, держи денежку на ликёр дамам и конфет возьми каких, шоколадок пару. Сообразишь?

— А…

— Само собой, водки обязательно возьми. И пару селёдин пожирнее…

Застолье на четверых затянулось за полночь. Карловна (вот они, славянские корни) щедро проставилась за дрова и столик прикаминный не вмещал выпивку-закуску, пришлось пару табуреток приставить.

Ирина радовалась короткому отдыху — два дня «отпуска» дали владельцы мастерской, плюс небольшая премия. Чертёжники, конечно заметно меньше получили чем два инженера, но всё-таки…

— Всё чертите, — Вениамин прилично набрался и ублажить подругу сегодня стопудово не сподобится. Ладно, можно ведь и «усыпить» домовладелицу, утром решит, что перепила и ничегошеньки то не услышит, — всё планируете. А Советы уже места для баз наметили, скоро им чертить будете. И на субботники ходить.

— Прекрати, — Агнесса, нервно передёрнула плечами, — ты пьян! Латвии обещано сохранение независимости! И Эстонии и Литве! Скажите, Александр!

— Брось, Агнешка, — журналиста стремительно развозило, — Сашка правильно делает, что лыжи вострит куда подальше из Европы. Что Сталин, что Гитлер один хрен. Как забреют в вермахт или Красную армию, и какая разница в какой пилотке помирать — со звёздочкой или свастикой.

— Тебя то, пьяницу, куда заберут, успокойся уже! Молодые рвутся повоевать, в аэроклубы ходят, их и мобилизуют.

— Дура баба! Война мировая, она всех подметёт. Попомните мои слова!

Разошедшегося газетчика, под влиянием алкоголя изрекающего здравые, вполне достойные военного эксперта высокого уровня мысли, по бровей мановению Агнессы Карловны, перебазировал в её «будуар».

— Спасибо, Александр, идите к Ирине, а я это горе уложу. И посмотрите — ворота закрыты.

Так, понятно, — ченч. Пока Вениамин с хозяйкой, мне не возбраняется «штурмовать» госпожу Самойленко, но вполуха-вполглаза присматривать за территорией, исполняя функционал упившегося сторожа. Наверное Карловне сейчас не до плотских утех — упадёт рядом с полюбовником да захрапит, благо есть стойкий оловянный солдатик Александр, который не допустит краж, грабежа и прочих бесчинств во владениях госпожи Петерсоне. А прекрасная чертёжница, оставшись на время транспортировки Вениамина Степановича к Агнессе Карловне, у камина в одиночестве, ужасно нервничала.

— Ирина, да не дичитесь, не наброшусь аки варвар на гордую патрицианку.

— Саша, вы специально это подстроили?

— Что? Дрова, застолье, пылающий камин и никаких свидетелей? Хотелось бы быть таким многоходовщиком, но всё получилось так, как получилось без всякой режиссуры.

— Про вас плохо говорят.

— Кто? Кто может в Риге про меня что-то знать, тем более плохо говорить?

— Юру Сиверса помните?

— Естественно, только сей мушкетёр вряд ли станет очернять спасителя. Я ж его случайно выручил, мимо проходил, а не выставлял бандитов против Юрки, чтоб коварно к вам в доверии втереться. Слишком сложно. Да и потом, где вы, а где Сиверс.

— У Юры есть приятель, Толя Пашковец.

— И?

— Он сегодня заходил утром в мастерскую.

— К вам заходил, чтоб про меня поговорить? Странно.

— Предупредил, что некто, выдающий себя за Александра Владимировича Новикова — агент НКВД и советовал поменьше с вами общаться.

— Ни черта не понимаю. Ладно, заподозрил щенок меня в шпионаже. Так отчего в охранку местную не побежал с доносом? Почему к вам прискакал? Ревность?