Терминатор 1938

— Вот что, бери молодёжь под своё крыло, Капице создай все условия, огради от доносов и склок. Пускай хоть сутки напролёт материт советскую власть, Политбюро и лично Сталина, но одновременно с матюками и организует работу «Особой Лаборатории № 7».

— Почему седьмая?

— Для конспирации, Лаврентий, для конспирации. И число хорошее, счастливое.

— Лабораторию развернём на базе «Института физических проблем»?

— Пожалуй. Только обособить, подальше запрятать. Ты говорил, проблемы с секретностью какие-то возникли?

— Ландау, товарищ Сталин. Все говорят, — гений, уникум. Но сволочь, явный антисоветчик, не зря его арестовали, было за что.

— Подозрительно, что за него хлопочут Капица, Нильс Бор даже письмо прислал. Да и этот Соколов-Бонд рекомендует Ландау как очень полезного для атомного проекта сотрудника. Очень, очень подозрительно. Надо бы поприжать англичанина, как считаешь, Лаврентий? Всё и выложит про расщепление атома, на кого работает, кто истинный хозяин. Подозреваю, то не британская разведка нам предлагает «дружбу», не лично Черчилль, а мощный сионистский центр, уже имеющий агентов в руководстве СССР, ведёт крупную игру.

— Затруднительно будет от Соколова получить информацию, — нарком напрягся, — очень подготовленный кадр, очень.

— Что такое? Не веришь в таланты своих костоломов? А если фармакологии добавить, укол нужный, прочее?

— Сложно провести захват, товарищ Сталин. Объект отменно физически развит, на загородной базе, куда Соколова и группу Судоплатова перевезли через два дня после «ухода» и возвращения агента, есть спортивный зал, где тренируются специалисты наркомата как раз в рукопашных схватках.

— И что? — Сталин усмехнулся, — не получается схватить империалиста, ужом изворачивается?

— Так точно, изворачивается. Говорит, занимался ранее японской борьбой дзюдо, умеет силу соперника направить против него же, отчего легко побеждает сильных борцов, тяжелее весом на 10–20 килограммов. А в боксе вообще нет равных — Судоплатов приглашал посмотреть со стороны лучших тренеров, те сказали — невероятная реакция у Соколова, уклоняется практически от всех ударов, сам же убойно бьёт из неудобных положений, причём примерно в полтора раза быстрее чем средний боец. С такими талантами легко стать чемпионом и СССР и мира в боксе.

— Ладно, мы не физкультурники из «Динамо» и священного трепета перед чемпионскими кондициями агента не должны испытывать. Уже март на дворе, а Соколов так и не вывел на сообщников, продолжает валять дурака, дезинформацией кормит. И «расхотел» возвращаться на остров, спасать Черчилля от наёмных убийц. И ты, Лаврентий, так и не перехватил канал, по которому Бонд-Соколов получает и передаёт информацию. Плохо работаешь!

— Делаем всё возможное, но чрезвычайно трудно отследить где именно находятся вражеские наблюдатели, ведь агент в сопровождении Судоплатова и группы охраны проходит огромные расстояние по Москве. Конечно, 99 % маршрута ложные, отвлекающие, но уже можно сделать вывод, что бОльшую часть сигналов объект подаёт проходя мимо зданий наркомата путей сообщения и Краснопресненского райкома. Это и размахивание руками, якобы согревается и головной убор поправляет, и покупка газет и журналов в киоске…

— Лаврентий, а тебе в голову не приходило, что эти рукомахания и прочие ужимки отвлекающий маневр? Кто мешает резиденту, подходя к «условному кирпичу», под которым лежит «почта», незаметно сбросить в сторону, в условленное место, капсулу с шифровкой, которую поднимет член группы? Или просто на маршруте пообнимать Судоплатова, дружески побоксировать, якобы согреваясь, и там сбросить шифровку? Что уставился, у товарища Сталина огромный стаж нелегальной работы, а подпольщик по сути, тот же разведчик, жандарм вполне сойдёт за контрразведку. Думаешь, мы такие фокусы не проделывали?

— Наблюдение ведём крайне тщательно, вряд ли…

— Вряд ли, блядь ли, — перебил-передразнил генсек наркома, — сам только что говорил о чемпионской реакции резидента. Хватит, заигрались с налаживанием «мостов» с товарищем Черчиллем, заканчивать пора. Если гражданин Бонд пойдёт на сотрудничество, то и нужды в применении «особых методов» не случится. Хотя как узнать где врёт, где правда? Думай, Лаврентий, думай! И Меркулова озадачь. Через три дня представь соображения.

— Вдруг не получится, а информация ценная идёт, что только можем перепроверить — подтверждается по всем каналам. А вдруг, Соколов как и обещал — сердце остановит, уйдёт по самурайски. Жаль терять.