Теряя Контроль

Реальность больно бьет. Мне двадцать пять, а я укладываю маму спать и целую на ночь. Я думаю о том, что будет, когда эта кровать опустеет. Я останусь одна в этом мире.

Но пока это не так. Мама со мной.

Я думаю о новой квартире, но мысли ускользают от меня.

Глава 5

В обеденный перерыв я оказываюсь в Сохо. Хотя собиралась поехать прямо в «Гансеворт» к Йену, но проезжая по Ленгсингтон-авеню, я останавливаюсь перед рядом своих любимых магазинов. В одном из них — «Bondoir» — продают кружевное белье ручной работы, подобного которому у меня никогда не будет. Рядом с ним находится «UrbanAdventures», где торгуют голландскими шоссейными велосипедами, ради одного из которых я бы продала свою левую руку, хотя не уверена, что моей руки хватит на покупку даже переднего колеса.

Я должна быть не здесь, а у Йена на один квартал выше, вместо того, чтобы крутить задницей перед вещами, которых мне никогда не видать. Каждый день, что мама проводит в этой проклятой квартире, она все больше закрывается в себе. Сегодня утром она отказалась вставать с постели. А я не могу придумать причину, по которой он должен взять меня на работу, ведь даже не знаю, что это за идиотский проект, где требуется хорошая память, и надо притворяться кем-то другим.

Возможно, я должна нарядиться в костюм клоуна? Доставить поющую телеграмму? Я сделаю, что угодно. Сегодняшним утром я и так себя плохо веду. Вдобавок, я играю в игру «как увернуться от машин». Моя мама убила бы меня, если узнала, сколько перекрестков я пересекаю за пятнадцать минут. Может, расскажу ей, когда вернусь домой, посмотрим, смогу ли ее рассердить.

«Привет, мам, я чуть не врезалась в двери трех автомобилей и практически была раздавлена между «мерседесом» и «бентли», а еще три такси лишились своих зеркал. Моя жизнь пролетела перед глазами и…»

Боже, что за дурацкая идея. Рассказать маме, больной раком, что я намеренно ехала, словно ненормальная по Манхэттену? Если она не попытается ударить меня, я буду разочарована.

Потирая руками глаза, я пытаюсь успокоиться. Одежда в окне выглядит великолепно — все эти кружева и шелк. Одна из «Реальных Домохозяек Нью-Йорка» неплохо отоварилась здесь, и теперь, каждый раз приезжая сюда, я смотрю на эти вещи через витражное стекло. Не знаю, зачем я мучаю себя: я ведь даже не могу позволить купить себе стринги в этом месте. Мне нечем оплатить накопленные медицинские счета, размером со снежный сугроб, но мне нравится смотреть. Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть.

Покачивая шлем за ремешок, я настолько увлечена увиденным, что не замечаю, как рядом кто-то появляется, пока его тень не нависает надо мной.

— У тебя хороший вкус.

— О, Боже.

Я прижимаю руку к быстро бьющемуся сердцу. Это Йен. Я бы узнала этот запах и голос где угодно. Сегодня на его теле супергероя светло-серая футболка и джинсы, на ногах коричневые ботинки и большие часы на запястье. Каштановые волосы взъерошены, словно он только что вылез из постели. Приходится крепко сжать зубы, не поддаваясь желанию придвинуться и вдохнуть его запах.

— Что ты здесь делаешь, сталкер? — резко спрашиваю я.

Ему весело. Опять. Чёрт побери. Может, это его выражение лица на самом деле означает гнев? Или, возможно, у него всего-навсего одно выражение? Просто понятия не имею. Я, в конце концов, не эксперт по языку тела. А велосипедный курьер, и я отказываюсь называть себя наркокурьером.

— Я здесь, чтобы купить подарок. Не хочешь помочь мне выбрать? Обычно я даю чаевые консультанту, но эти деньги могут быть твоими.

Его рука уже лежит на двери, и я соглашаюсь, поддавшись влиянию.

— Сколько?

Проглатываю желчь при мысли о женщине в его жизни, для которой он выбирает бельё. Но прямо сейчас он предлагает мне две желанные вещи: время с ним и деньги. Интересно, это подарок для рыжеволосой владелицы магазина париков? Ревность страшна на вкус.

Он на мгновение заглядывает внутрь, а затем бросает взгляд на меня.

— Двадцать процентов от стоимости.

Офигеть! Двадцатью процентами от одной такой вещи я смогла бы оплачивать ужины в течение всей недели, если буду экономить. Я забываю о ревности и хватаюсь за возможность, показывая жестом, чтобы он открыл дверь.

— После тебя.

Продавец-консультант подходит к нам, прежде чем закрывается дверь. Она, вероятно, наблюдала за нами через витражное окно.

— Могу я вам помочь?

Она переводит взгляд с него на меня, затем снова на него, не зная, кого должна обслужить.

— Нет, спасибо, — обращается он к ней, посылая милую улыбку, от чего девушка делает шаг назад. Очевидно, это его главное оружие. Какой проницательный, и это мне больше всего в нем не нравится. Умный, высокомерный, к тому же участвует в преступной деятельности — все плохие качества на лицо.

— Выбери все, что ей может понравиться, — заявляет он, широко разводя руками.

Бюстгальтеры и бюстье различных оттенков висят повсюду, и все они сделаны из кружева. Замечаю пандус, ведущий в очередную секцию, и направляюсь подальше от консультантов.

— И что она любит?

— Хммм?