Терапия памяти

– Да. Уже успела анализы сдать – завтра в операционную возьмут, какая-то обработка раны. Но я так поняла, что до настоящей операции еще далеко.

– Что поделаешь… придется потерпеть, Регинка, выбора-то нет.

Знала бы Ариша, как права в этом безнадежном «нет выбора»…

Аделина

Ничто так не разрушает тихий семейный вечер, как объявившаяся в дверях подруга, с которой не общаешься примерно с полгода.

Во всяком случае, у меня всегда происходит именно так – в самый неподходящий момент раздается звонок в дверь, и на пороге стоит Оксанка Владыкина.

Сегодняшний вечер исключением не стал, и у меня внутри зашевелилось нехорошее предчувствие.

Владыкина могла забыть обиду и появиться первой только в двух случаях – если ей нужна была моя помощь как врача или если назрела очередная любовная драма. И то и другое всегда бывало утомительно, долго и бестолково, и я даже не всегда могла решить, какая из причин хуже.

От Оксанки пахло морозом и сладкими духами – она всегда выбирала максимально приторные запахи, считая, что такой шлейф непременно заставляет мужчин оборачиваться и замечать женщину, его оставившую.

– Привет, супруги! – радостно объявила она, расстегивая шубу. – Мимо ехала – дай-ка, думаю, заскочу, сто лет не виделись.

Матвей сориентировался первым, он всегда лучше меня владел собой и умел не показать того, что подумал в этот момент.

Он подхватил Оксанкину шубу, убрал в шкаф и весело предложил:

– Так проходи, раз заехала, сейчас ужинать будем, мы сами недавно вернулись.

Оксанка привычно проскользнула в сторону ванной, попутно чмокнув меня в щеку и обдав этими невыносимыми приторными духами, на ходу произнесла:

– Ну, не дуйся, Делька, я же на тебя не дуюсь, – и скрылась за дверью, зашумела водой.

– Ты, дорогая, хоть лицо бы сделала погостеприимнее, – улыбнулся муж, легонько щелкнув меня по носу пальцем. – Видишь – сама приехала, не обижается.

– Еще бы она на меня обижалась! Вот только проблема-то как раз в том, что она сама приехала – наверняка что-то нужно.

– Злая ты у меня, Драгун, – притянув меня к себе, сказал Матвей.

– Ты добрый очень зато… тебе-то что – ты сейчас с нами посидишь и уйдешь тихонько на диван в кабинет, книжку умную читать. А я буду выслушивать очередную историю, годную только для сценария третьесортной мылодрамы.

– Мелодрамы, – улыбнулся Матвей, но я нахмурилась:

– Вот именно, что мылодрамы – каждый раз одно и то же, никакого развития, сплошное мыло. Я ее сто лет знаю, но никогда ничего не меняется. Давай поспорим, что причина как минимум в Колпакове?

– Нет, дорогая, я не делаю заведомо проигрышных ставок! – захохотал Матвей, разворачивая меня в сторону кухни. – Все, идем на стол накрывать.

Оксанка выпорхнула из ванной – именно выпорхнула, что меня всегда удивляло. При ее крупной комплекции и высоком росте двигалась Владыкина легко, как бабочка, и производила впечатление воздушной и необременительной в общении женщины.

Однако у этой бабочки был совершенно несносный, взбалмошный, капризный характер, потому, возможно, все ее попытки по-настоящему заинтересовать мужчину терпели фиаско.

– От меня ушел Владыкин! – объявила она, усаживаясь за стол.

Мы с Матвеем переглянулись, не совсем понимая, как стоит реагировать на эту новость. Судя по тону, Оксана совершенно не расстроена, стало быть, сочувствие ей не нужно…

– А что вы замерли? Да, ушел. Ему, видите ли, надоели мои постоянные поиски себя.

– Ну, это можно понять, – не выдержала я. – К сорока годам пора бы себя как-то найти.

– Ой, не начинай, Деля! – отмахнулась она. – Меня другое бесит – ну как он, сам творческий человек, не мог понять, что я пытаюсь реализовать себя в чем-то, что мне близко? Да, за это пока не платят – но зато я чувствую себя нужной.

– Ксюша, это все замечательно. Но как ты жить-то теперь собираешься, если Сева ушел?

– Выгрызу у Колпакова гонорар.

– То есть несколько лет до этого ты безрезультатно билась, чтобы он хоть копейку тебе дал, а теперь, значит, планируешь миллионы вырвать?

– Не миллионы, а то, что мне положено как автору сценария.

– А у тебя его кто-то купил, подписал бумаги? Нет? Ну так и все, забудь, и ты не хуже меня об этом знаешь. А Колпаков тебе снова в уши надует, наобещает и свалит в закат, как, впрочем, всегда и делает.

Я от возмущения не могла даже сидеть, встала, открыла форточку и закурила, старательно игнорируя укоризненный взгляд мужа.

Оксана же, нимало не смутившись, набросала себе в тарелку салат, пару бутербродов с семгой и отбивную, взяла в руку бокал с вином и предложила:

– А вот давайте выпьем за то, чтобы Делькины пророчества в этот раз не сбылись, а?

– Да я была бы рада, чтобы они не сбылись, но только вот шансов нет, – я докурила и вернулась за стол, повертела бокал в пальцах.

Оксана залпом выпила вино, каким-то мужским жестом вытерла ладонью губы и накинулась на отбивную, всем видом давая мне понять, что сегодня любые мои колкости пролетят мимо.

Интересно… обычно она довольно остро реагировала на любое саркастическое высказывание в свой адрес, а сегодня, значит, что-то случилось. Что-то, что дает ей уверенность в себе.