Терапия

Значит, Беда Харрингтон - мой Шлегель. Ну-ну. Я всегда знал, что он положил глаз на Морин, но немного удивился, что она решила выйти за него. Можно ли любить Беду Харрингтона? (Если ты не Беда Харрингтон, конечно.) Не могу и утешить себя предположением, что это было сделано мне в отместку. Судя по дате свадьбы, ему понадобилось несколько лет, чтобы уговорить ее или набраться мужества и поставить вопрос ребром. Значит, было же в нем что-то, что ей нравилось. Не могу отрицать, что я испытываю нелепую, бессмысленную ревность. И еще большую решимость разыскать Морин. Но куда мне теперь направиться?

7-06 вечера. Разработав несколько оригинальных планов (напр., узнать, кто из местных агентов по недвижимости продал дом 103 по Хэтчфорд-райз стоматологам, и, возможно, получить там адрес миссис Харрингтон-старшей), я надумал испробовать для начала более простой способ: если Беда и Морин до сих пор живут в Лондоне, они, вероятно, должны значиться в телефонной книге, а Харрингтон не такая уж распространенная фамилия. И точно, там было всего два Б.И. Харрингтона. После имени одного из них, с адресом в Юго-Западном районе, 19, стояло КОБ - кавалер ордена Британской империи IV степени, вот чем Беда, насколько я его знаю, не преминул бы похвалиться при каждом удобном случае, поэтому я начал с этого номера. И сразу же узнал его голос. Наша беседа протекала примерно так:

БЕДА. Харрингтон.

Я. Это Беда Харрингтон, который в свое время жил в Хэтчфорде?

БЕДА (осторожно). Да, когда-то я там жил.

Я. Вы женаты на Морин Каванаг?

БЕДА. Да. Кто это?

Я. Ирод.

БЕДА. Прошу прощения?

Я. Лоренс Пассмор.

БЕДА Простите, я не… Парсонс, вы сказали?

Я. Пассмор. Ты помнишь. Молодежный клуб. Рождественская пьеса. Я был Иродом. Пауза.

БЕДА. Боже мой.

Я. Ну, так как твои дела?

БЕДА. Все в порядке.

Я. Как Морин?

БЕДА Думаю, что у нее тоже все хорошо.

Я. Можно с ней поговорить?

БЕДА Ее нет.

Я. А когда она будет?

БЕДА. Я точно не знаю. Она за границей.

Я. О… где?

БЕДА. Сейчас уже, думаю, в Испании.

Я. Ясно… Я могу с ней как-то связаться?

БЕДА. Не думаю.

Я. Она отдыхает?

БЕДА Не совсем. А что тебе нужно?

Я. Мне бы хотелось с ней повидаться (ломая голову в поисках предлога)… я пишу о тех днях.

БЕДА. Ты писатель?

Я. Да.

БЕДА Что пишешь?

Я. В основном для телевидения. Может, ты видел мою программу, называется «Соседи»?

БЕДА. Боюсь, никогда о ней не слышал.

Я. О.

БЕДА. Я мало смотрю телевизор. Послушай, я как раз готовлю ужин…

Я. Прошу прощения, я…

БЕДА. Если ты оставишь свой номер, я скажу Морин, когда она вернется.

Я продиктовал ему свой адрес и телефон. Прежде чем повесить трубку, я спросил, за что он получил свой КОБ. Он ответил:

- Полагаю, за свою работу над национальным учебным планом.

Похоже, он весьма высокопоставленный государственный служащий в министерстве образования.

Этот разговор очень меня взбудоражил, взволновал и в то же время оставил неудовлетворенным. Поразительно, сколь многого я достиг, разыскивая Морин, всего за один день, и все равно она осталась мучительно недосягаемой. Жалею, что не выжал из Беды больше подробностей о том, где она и что делает. Мне не хочется просто сидеть и ждать от нее телефонного звонка, не зная, сколько это может продлиться - дни? недели? месяцы? - и передаст ли вообще Беда ей мою просьбу, когда она вернется из своих заграниц. «Сейчас уже в Испании… не совсем в отпуске» - какого черта это должно означать? Может, какой-нибудь познавательный тур или круиз?

935 вечера. Я снова позвонил Беде, извинился за беспокойство и попросил о встрече. Когда он спросил меня зачем, я придумал, что пишу о чем-то, что происходит в Хэтчфорде в начале пятидесятых. Он был менее резок и подозрителен, чем до этого, - и вообще он говорил немного невнятно, как если бы слишком много выпил за ужином. Я сказал, что живу совсем рядом с Уайтхоллом и спросил, могу ли пригласить его на обед на этой неделе. Он ответил, что в конце прошлого года вышел на пенсию, но, если хочу, я могу приехать к нему домой. Юго-Запад, 19 - это, оказывается, Уимблдон. Я с энтузиазмом предложил встретиться завтра, и, к моей большой радости, он согласился. Прежде чем он повесил трубку, я ухитрился вставить вопрос о Морин:

- У нее тур, да?

- Нет, - ответил он, - паломничество.

Значит, по-прежнему ревностная католичка. Ну ладно.