Теперь мы квиты

Рядом с великаном стояло четверо мужчин. Они были меньше его ростом, но выглядели не менее устрашающе. А с самого края, зябко обняв себя за талию стояла миниатюрная блондинка. Ее красные губы были такими пышными, что я на секунду засмотрелась.

– Теперь можно. Иди к нему, – легка подтолкнул в спину Лука.

Словно сбросив с себя оцепенение, я послушно подошла к Демиду. Он только сейчас заметил меня. Его лицо скривилось в гримасе боли.

– Стукачка, ты здесь – произнес севшим голосом. А когда я приблизилась к нему, то сгреб меня в объятия.

– Я с тобой, Дем, слышишь?

Он кивнул. Все это время он стоял, уткнувшись носом мне в шею.

– Прости, что ночью к тебе приперся. Мне Лука рассказад, – он отстранился и смахнул с лица влагу.

Я подхожу к гробу и кладу цветы к остальным. Смотрю на фото женщины. Красивая, улыбчивая. Помню рассказ Демы о родителях. О том, что они были счастливой семьей, но все пошло прахом, когда напарник отца Огинского кинул его. Так хрупка человеческая жизнь. Я сама много кого теряла. Мама, теперь Глеб. Я очень хочу, чтоб он бы жив.

Чувствую, как меня кто—то притягивает к себе. Демка. Зажимает в объятиях, прячась лицом мне в плечо. В это время гроб опускают вниз. Всю церемонию погребения он стоит со мной.

Покосившись в сторону, ловлю на себе сосредоточенный взгляд Луки. И понимаю, что все это время он глаз с меня не сводил.

– Бросай пить, слышишь, – шепчу Деме. – Твоя мама бы хотела, чтобы ты чемпионом стал. Давай, ради нее, собирайся…

Он кивает. Прижимается ко мне, и я чувствую, как его трясет. И эта дрожь, эта боль – она наша общая. Да, я не знала этой женщины, но я знаю, что такое терять. И я тоже одна.. совсем одна, как и Демка теперь.

Мы стоим так, обнявшись бесконечно долго. Уже все завершилось, люди потихоньку расходятся. Все будто бояться отвлекать Огинского, не трогают его.

– Ребят, идем. В кафе уже ждут… – раздается за спиной нежный и тихий голос Нинель.

Дема отстраняется от меня, кивает.

– Ты поедешь с нами? – спрашивает он.

Я не хотела.

– Если тебе это нужно, я буду там.

Он улыбается. Обняв меня за шею, ведет за собой. Я вижу, что все гости уже на дороге к выходу из кладбища. Многие успели рассесться по авто и уехать. Лука уже за оградой. Стоит у своей тачки, разговаривает с Нейманом. Его напряженный взгляд то и дело возвращается к нам, идущим по аллее.

И когда мы выходим из кладбища, Варламов подходит к нам.

– Ты едешь?

– Да, она со мной, – Дема по собственнически прижимает меня к себе. Я вижу, что Луке это не нравится. Но он лишь молча кивает. Направляется к своей машине. У меня сердце рвется на куски от того, что не могу даже подойди к нему…

– Лука!

Он оборачивается. Замирает на мне напряженно.

– Твоя куртка. Прости, в прошлый раз я забыла…

Он удивленно смотрит на пакет, который я протягиваю ему. И, словно, только сейчас догадавшись, о чем я, забирает его. И когда наши пальцы с ним соприкасаются, мы поднимаем глаза и смотрит друг на друга… И я клянусь, я хотела бы исчезнуть с лица земли прямо сейчас. Умереть вот так, глядя в глаза любимые, полные нежности и тоски.

Вдруг рядом со мной раздается оглушительный рев. Я вздрагиваю. Вижу, как Дема срывается куда—то в сторону. Застываю в испуге. Он буквально налетает на незнакомую девушку, по всей видимости, только что подошедшую к нам.

– Если не хочешь, чтобы я прямо здесь вь*бал тебе, уматывай нах*й отсюда! – рычит, нависая над ней. Он стоит в упор к ней. В его глазах ярость, его буквально трясет от нее.

– Стой здесь, – Лука резко тянет на себя, буквально вбивая меня в корпус машины, а сам срывается к ним.

– Дем… я пришла выразить соболезнования, – шепчет еле слышно девчонка. – Я любила тетю Аню.

Он резко хватает ее за плечо. Похоже, что слова девушки лишь сильней разозлили его.

– Даже имя ее не смей произносить…

Лука пытается его успокоить.

– Демид.. – отвлекает внимание Огинского на себя. Тот поворачивается к Варламову. Дема в ярости, в любую секунду готов броситься и на друга, если посчитает нужным. Не понимаю, с чего он вдруг так взъелся.

Перевожу глаза на девушку. Она очень напугана. Худенькая, с мокрыми от дождя волосами. Жмет к груди три гвоздички. Видно, что денег у нее нет. Одета не по погоде холодно. На ней лишь коротенькая ветровка и джинсы. Сумочка, перекинутая через плечо сделана из дешевого кожзама, и он изрядно потрепался в уголках.

– Пошла отсюда! Чтобы я тебя больше не видел! – кричит он, намереваясь снова наброситься на бедняжку.

Мне ее жаль. Я срываюсь к ней и встаю впереди, закрывая собой от яростно бросающегося Огинского.

– Демид, так нельзя, слышишь?!– кричу, пытаясь призвать его к рассудку.

В этот момент Дема вырывается из рук Луки и идет в нашу сторону. Я успеваю притянуть девушку к себе за руку, сжать в объятиях, закрывая от него. Толчок в спину. Мне больно, но в ответ я только сильней сжимаю ее в объятиях.

– Огинский, бл*ть! – где—то за спиной раздается рык Луки. А потом Дема пропадает куда—то. Обернувшись, вижу, как его скручивают Нейман с Варламовым. А в нескольких метрах стоит напуганная Нинель и просит ребят делать это помягче.