Теперь, когда трупы истлели (СИ)

    Теперь, когда трупы юности истлели, расскажу вам, как нас женили…

Больше всего повезло Жоре Андрееву, нашему курсовому верзиле. С отрочества он был стеснительным, с девушками мог сблизиться лишь в переполненном общественном транспорте, и при этом так жарко краснел, что девушки расстегивали на кофточках верхние пуговки, отчего Жора, не бледнея, падал в обморок. В полуобморочном состоянии его подобрала симпатичная дюймовочка Сара Абрамова, которую портил лишь изрядный носик и двухлетний сын с более многообещающим носом.

    Саше Сапрыкину повезло меньше. Через два месяца после курсовой попойки,  не комсомольского поведения Наташа, во всеуслышание объявила его отцом своего ребенка, зачатого как раз два месяца назад. И Саша, как юный пионер, поплелся с ней во дворец бракосочетания. Однако его приличного воспитания хватило лишь года на четыре, по прошествии которых он трезво рассудил, что лучше отдавать четверть зарплаты, чем жить с ****ью. ****ь не возражала, потому, что малолетний ее сыночка стал неотразимо походить на Анвара Мухаметшина, пошедшего  к тому времени в гору. Да что тут Мухаметшин, что Жора!

    Нет, некоторые мои друзья все же хорошо отчасти жили. Вот Сергей Лазариди, кпасавец-грек да еще мастер спорта по сабле, мальчиком и девочкой обзавелся, обширной квартирой, гарнитуром «Рубенс» и машиной, но когда мы выходили покурить из ресторана, обязательно нервничал, летально насилуя сигарету: - Знаешь, я без малейшего сожаления убил бы ее, порезал на куски и выбросил их в самый вонючий мусорный бак!

Понятно, она затащила его в его же постель, потом, понимаешь, задержка менструации со всеми вытекающими обстоятельствами, и вся жизнь побоку, ведь детей любимых от нелюбимых женщин практически не бывает...

    А я, дурак! Квартира была, свобода, тут появилась Надежда, блинов напекла, занавесок навесила, а потом эта сакраментальная задержка. А до Надежды? Какая любовь была с Наташей! Плакал, стихи писал, жить не мог. Вся жизнь коту под хвост от этой истории, ведь до сих пор люблю…

   “Тамара, Тамара, ты мне не пара! Я влюбился, женился и с супругой живу” - пел под гитару Таиров Искандер, наш курсовой весельчак и сорвиголова. Пел, не сводя озорных глаз с нежного личика Тамары, самой привлекательный девушки нашего факультета.

    Перед  днем рождения мама посоветовала мне пригласить Тамару. На мой удивленный вопрос, откуда она вообще знает о ее существовании, мама ответила, что эта симпатичная девушка давно ходит к ней на работу и рассказывает обо мне теплые слова.

    На дне рождения красавица курса была умопомрачительна в обтягивающем черном платье, но чувств никаких решительно  не вызывала. Под конец вечера я присел с ней на диван, решая, как сказать, что провожать ее будет Игорь Карнафель, уже час бесконечно в нее влюбленный...

    А спустя неделю я познакомился с подругой Тамары, маленькой и милой Наташей. До сих пор помню ее открытое лицо, лучащиеся голубые глаза, тонкие, чувственные губы... Я хотел ее видеть всегда, всегда хотел быть рядом. Млел перед ней, руки не мог протянуть, не то, что прикоснуться. Мне до сих пор кажется, что сложись у нас тогда отношения “короче дорога бы мне легла”. Мы стали встречаться, но однажды Наташа сказала, медленно и четко выговаривая слова, что у нее есть парень в армии, и она его любит. Лишь многие годы спустя я узнал, что Тома жестоко избила свою соперницу и приказала порвать со мной "не то напьется уксусу ".

    Еще один мой друг, Коля, тоже испытал от женского пола по поводу излишней романтичности. И правда, три года невесту свою обхаживал, а та ни в какую: - После свадьбы, - говорит, - и точка.

Ну а после свадьбы оказалось, что она далеко не девочка, ибо простыни мазала красной  краской из секретного пузырька. От коварства такого – да черт с ней, что не девочка, ломаться-то было зачем, да не день один, а три года?!! Короче, Коля занервничал аж на пол-жизни, запил,естественно, и тут ему повезло: на машине  в крутую горную реку свалился, переломался весь, и надо же, его девушка одна выходила, медсестра. Далеко не первая красавица, с двумя детьми, но до сих пор, слышал, живут и не горюют.