Теория «жизненного пространства»

В культурно-политическом объединении был постепенно преодолен насильственный, бросавшийся в глаза грубый нажим тихоокеанских прибрежных штатов, а именно в пререканиях школ и запретах въезда в страну и в препятствиях даже для такого духовного лидера, как Рабиндранат Тагор (которому потому дали поворот от ворот Калифорнии!). Не случайно США направили послом в Японию Уильяма Р. Касла, ярко выраженного умиротворителя, сына человека, который оставил руководящий пост на Гавайских островах, не пожелав содействовать политизации миссии в пользу аннексионистского движения. Он родился еще при Калакауа – последнем туземном короле Гавайских островов, получил прекрасное образование в США и был направлен на ответственный пост за границу.

Не случайно и то, что сенат Соединенных Штатов Америки – отступая от фронта очевидного политического и экономического империализма в западной части Тихого океана – готов теперь предоставить Филиппинам обещанную свободу, правда сохранив там в силе, несмотря ни на что, военно-политическое и экономическое преимущество США. И все же в этом скрыта нелегко добытая победа компромиссного пан-тихоокеанского культурного движения – вопреки могущественному государственному секретарю Стимсону.

В таких событиях ослабления напряженности ясно проступает отчетливо переносимая из чисто духовной позиции в пространственно-политическую область трансформированная и картографически зримая, находящаяся на подъеме сила культурно-политической панидеи, чья опорная точка для перенесения – прежде «сего благоприятное расположение Гавайских островов и неразумность включения Филиппин, принадлежащих к Восточной Азии, в силовую структуру западной части Тихого океана, даже если это зафиксировано в столь убедительной с военно-политической точки зрения форме, как «Американский четырехугольник» («American Qudrilateral») на больших морских просторах. Особый вопрос, имеющий трансокеанское морское значение (впадина!), также непременно сохраняется, упраздняется лишь пространственно-политическая нагрузка архипелага: иными словами, победа океанской тенденции над континентальной, над пространством вместо состояния с трогательной примесью империалистического духа.

Несомненно, пантихоокеанская идея – охватывающая в равной мере и сам океан, и прилегающие к нему районы и побережья, – чисто географическая панидея, являлась как бы континентальной; в то же время для паназиатской, как и для панамериканской, исключительности она имеет нарушающее, наступательное воздействие; и, конечно, пантихоокеанскую компромиссную мысль ощущали некоторые панидеи старого стиля в их стремлениях к власти, как колониальные империи и осколки колониальных империй Великобритании, Франции, Голландии, Португалии, а также великояпонские, малайско-монгольские мечты о будущем и жаждущие обновления носители сохранившегося в памяти китайского имперского мышления.

И все же мы считаем Тихоокеанский союз как морское, панокеанское движение самым сильным сегодня на Земле, в своем роде доступным пониманию, несмотря на кажущееся картографически более впечатляющим формирование империи Индийского моря, внутренняя, идеологическая несвязность которой слишком очевидна и которая, как ее многие предтечи в Индийском океане, в конце концов растворилась в сети особых опорных пунктов, отдельные из коих рано геополитически выделились и стали весьма устойчивыми, даже меняя своих хозяев. Пантихоокеанское движение, в особенности с британскими идеями морской империи, занимающими второе место на буксире, со склонностью к эволюции, является будущим достойным противником крупнейшей революционной континентальной панидеи.

Наконец, в какой высокой степени охватывающая весь мир, объединенная океаном совокупность рассеянных владений, как Британская империя, в меньшей степени предшествовавшие ей заморские образования с опорными пунктами или крупные опорные части империи, нарушая, проникали в чужеземные панобразования, пока они сами не стали таковыми (пан-Британия, Великая Британия) или таковыми сумели себя сотворить (австралийское Сообщество), об этом свидетельствует любая добротная карта империи, любая из многих, здесь не названных работ, которые рассматривают такое строительство, вероятно, лучше всего – статья в «Economist» «The evolution of the colonial empire» («Эволюция колониальной империи»). Ведь эта статья справедливо напоминает об остатке территории колониальной империи, которая после эволюции крупных доминионов в Британское Содружество наций все еще сохраняется (после принятия новой конституции Цейлона), которая, раскинувшись по всей планете, считает все же своими основными жемчужинами тропический регион сообразно дополнительным потребностям метрополии.