Теория всего

У нас было два развлечения – ставить ставки на то, кто же из них первым перднет на выступлении приглашенной звезды и дрючить топ-моделей. Я всегда ставил на одного из Рокфеллеров – однажды, когда выступала Лайза Минели, я сорвал на его бздохе пять косых – говорит Уилл и достает из морозилки два ледяных шота – Модели от скуки сами липли к нам. Когда они видели мое разтатуированное тело под белоснежной рубашкой, то начинали визжать от радости. В тот месяц мы бороздили Атлантику в районе Бермуд. Первым делом поднялся туман. Я заметил его, потому что находился в ресторане верхней палубы. Десятки старикашек ужинали, лениво посматривая на выступление очередной звезды. Они прилетали к нам на вертолете, выступали перед ними и могли полгода ничего не делать – старикашки башляли им от скуки гигантские суммы с шестью нулями. Очередная певичка начала заметно нервничать, потому что с каждой секундой погода становилась все хуже. Через несколько секунд в зале оказался первый помощник капитана и попросил спуститься всех в свои каюты. Всем стало ясно, что это только начало большого шторма. Эти старые пердуны стали вставать со своих мест и идти к лифту. В моем контракте был пункт о том, что я могу выйти из зала только тогда, когда уйдет самый медленный старикашка. Я стоял в зале и ждал, как вдруг корабль неожиданно начал разворачиваться боком к волне. Это не выдержал руль корабля и полетел напрочь. Тут же загорелась лампочка сигнала эвакуации с корабля. Нет ничего хуже того, чем неуправляемый корабль в шторм. А пока я стоял и ждал старикашек, корабль все разворачивало боком к огромной волне. Она ударила нам прямо в борт и пробив стекла ресторана, прошла сквозь всю палубу. Она прошла сквозь ресторан и вместе со всеми людьми сбила меня с ног и подхватив, вышвырнула в океан через противоположный борт. Когда волна несла меня через ресторан, она бросила меня на лампочку и та расколовшись, глубоко вошла в мое плечо. Вместе с ней я оказался в открытом океане. Обернувшись, я увидел, что корабль дал огромный боковой крен и едва он начал выпрямляться от удара, как в его борт ударила еще она огромная волна. Корабль перевернулся верх дном и треснул пополам. Я видел, как из разломанного пополам корпуса выпадают старикашки из своих кают и ударяясь своими телами о разломанные перегородки, отскакивают от них. Когда ты оказываешься выкинутым в огромный океанский шторм, у тебя больше шансов выжить, чем у тех, кто находится в корабле. Главное – не попасть под гребень волны, иначе он утащит тебя на огромную глубину. Всплыть из воды, насыщенной пузырями воздуха невозможно. Рядом со мной оказался спасательный круг и я зацепился за него, что есть силы и тут же потерял сознание из-за задержавшегося болевого шока. Когда я пришел в себя, из моей руки все еще торчала лампочка и надо мной кружил армейский вертолет, из которого выпрыгивали маринсы в ластах, пытаясь как можно быстрее добраться до меня. Я оказался единственным, кто спасся с огромного корабля. Уже на авианосце я узнал, что корабль слишком близко подошел к бермудскому треугольнику и пропал с радаров, не послав сигнала мэйдей. Тут же в этот квадрат были направлены реактивные самолеты с ближайшего авианосца для того, что бы разобраться, почему нет сигнала. Они ничего не нашли. В квадрат были направлены спасатели. Я лежал на своей кровати и слушал все это от одного морского офицера. Он оказался отличным парнем и был единственный, кто задал мне вопрос про татуировки. Выяснилось, что он изредка набивает рисунки своим друзьям. Он–то и набил мне на шрам от лампочки спасательный круг – так я поставил себе якорь на то, что бы выживать в любой ситуации – говорит Уилл и убирает выпитые нами шоты водки со стойки.

– Ты давно здесь? – спрашивает меня Джек и делает глоток из бутылки. – Не знаю – отвечаю я – кажется, что слишком давно. – И как здесь?– спрашивает он. – Здесь полная тоска и никаких развлечений. – Слушай, а давай сыграем в богов – говорит мне мой брат – наделаем людей и скажем им, что мы их боги. – Хорошая идея – говорю я – но телки должны ходить голыми. Джек понимающе смеется.

Я подхожу к ручью, беру в руки немного мягкой глины и начинаю лепить из нее человечка. Через пять минут человечек готов. – Оживи – говорю я. Он оживает. – Стань человеком. Он начинает расти и превращается в голого мужчину. Мужчина смотрит на меня и говорит – Ты кто?