Теория убийства

— Ладно. Я начну, — говорит она и указывает на участок изображения в передней части черепа. — Видите? Все белое. Как будто никакой перегородки. Чтобы вызвать такие разрушения, нужно хирургическое вмешательство или лучевое воздействие.

Она поворачивается к Джессапу.

— Хватит, давайте настоящие.

— Настоящие что? — спрашивает он, не понимая.

— Снимки Маркуса. С этими можете над судом насмехаться, но со мной такое не сработает.

— Генриетта, Господь свидетель, это именно та флэшка, что я получил от врача, делавшего МРТ.

— Серьезно? — Доктор Лид искренне удивлена.

— Абсолютно!

Она садится на край стола.

— Черт подери! Черт, мать его, подери, простите мой французский, джентльмены. Но я тоже не шутила. Подобные разрушения в мозге могут возникнуть только по тем причинам, которые я назвала. Хирургия или лучевой импульс. Снимки точно настоящие?

— Сто процентов.

Лид поворачивается ко мне:

— Ладно, компьютерный гений, а что говорит твоя волшебная коробочка?

— Ноль девяносто два, — называю я цифру вероятности совпадения с изображениями поврежденного мозга. — Опять же, программа не идеальна, но пока срабатывала точно.

— Черт подери! — снова восклицает она.

— Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? Мой клиент совершил убийство или не совершил? — вмешивается Джессап.

— О, конечно совершил, — отвечает ему Лид. — Судя по тому, что я вижу, даже если бы это был не он, то срыв, после которого Маркус сделал бы что-то подобное — всего лишь вопрос времени. Видите вот эту область? Она позволяет контролировать желание убить на месте человека, косо на нас посмотревшего. Алкоголь и наркотики ухудшают ее функционирование. У твоего клиента она не работает вовсе. По сути он был тикающей бомбой.

Джессап кивает, в голове намечая основную линию защиты.

— Я могу засвидетельствовать, что он не более виновен, чем тот, кто заражает других смертельно опасным гриппом, не зная, что сам болен, — продолжает доктор Лид. — Его мозг физически не способен контролировать импульсивное поведение. Он похож на человека, которого столкнули с крыши и который упал на прохожего, убив того.

— Но если мы будем настаивать на невменяемости, его на всю жизнь упекут в писхушку, — замечает Джессап, обдумав сказанное.

Лид некоторое время сверлит его взглядом.

— Твоего клиента нужно изолировать. Прямо сейчас. Он может сорваться в любой момент. Я такое уже видела, — наверняка она имеет в виду Эмерсона. — Ему нужна помощь.

— Этот процесс обратим?

— В современных условиях — нет. Но, кто знает. Если в этой области нейрохирургии будут испытывать терапию на основе стволовых клеток, то он будет отличным кандидатом. — Она сокрушенно качает головой. — И все-таки расскажите мне, как это произошло.

— Мне кажется, я знаю, — отвечаю я. — И чертовски этим напуган.

Глава 13 Токсин

— Чушь! — говорит специальный агент Вельц, возглавляющий расследование. — Оставьте эти фантазии в стиле детективных сериалов для суда и тупых присяжных, они на это поведутся.

Я в очередной переговорной в ФБР — интересно, сколько их тут, может, они бесконечные и появляются как по мановению волшебной палочки, когда в них появляется нужда. Галлард, Николсон, Ван Оуэн и еще несколько агентов сидят вокруг стола. Моей репутации хватило на то, чтобы они согласились на тридцатиминутную встречу. Но уже через десять минут становится ясно, что мы не то что тридцати, а и пятнадцати минут не высидим. Вельц готов официально предъявить Маркусу обвинение и закрыть дело. И ему совершенно не по душе то, что откуда ни возьмись появляется безумный профессор в моем лице и объявляет подозреваемого невменяемым еще до начала суда. Но, к сожалению, сейчас на карту поставлено слишком много.

— Выслушайте, — умоляю я. — Разрушение префронтальной коры лобных долей, как у Маркуса, никогда не встречалось раньше.

— Тем более он виновен. В чем вообще дело? Его адвокат прекрасно использует ваши доводы в суде. Почему вы еще здесь?

— Пожалуйста, попробуйте понять. Поскольку никаких признаков скрытой физической травмы у него нет, я попытался понять, как это могло произойти. И мне пришла в голову одна мысль, я вспомнил про токсоплазмоз…

— Это глисты из кошачьих какашек, что ли? — спрашивает Ван Оуэн.

— Типа того. Одноклеточные паразиты, обитающие в почве, воде, человеческом организме, словом, везде. В высоких концентрациях могут вызвать шизофрению. Возможно. Но точно известно, что токсоплазмы влияют на поведение мышей, заставляя тех терять всякий страх перед кошками. Что, естественно, кончается тем, что кошки ловят и едят этих мышей, а потом через зараженные экскременты способствуют более широкому распространению паразита. Кроме того, они и на человеческое поведение могут влиять, заставляя людей заводить больше кошек.

— Великолепно, «защита на кошачьем дерьме», — произносит Вельц. — Уверен, адвокат Маркуса будет вам за это чрезвычайно благодарен. Все, я могу идти?

— Я не сказал, что поведение Маркуса вызвано токсоплазмозом или его возбудителями — слишком короткий цикл в нашем случае.